Над Огненной Дугой. Советская авиация в Курской битве

Обстановка, сложившаяся в полосе наступления Брянского фронта к исходу 19 июля, не вызывала особого восторга и в Москве. Несмотря на ввод в сражение 3-й гвардейской танковой армии, прорвать немецкую оборону юго-восточнее Орла с развитием тактического успеха в оперативный не удалось. Обеспокоенный задержкой в продвижении танкистов командующий фронтом генерал М. М. Попов сумел в телефонном разговоре 20 июля убедить Сталина вернуться к первоначальному плану действий, добившись направления удара армии Рыбалко северо-восточнее Орла. Получив «добро» Верховного, М. М. Попов в 1:30 20 июля лично поставил новую задачу генералу П. С. Рыбалко.

Результаты этого решения не заставили себя ждать — уже к 19:00 танковая армия прорвалась частью сил в район шоссе Орел — Мценск, уничтожив скопившиеся здесь колонны противника, отходящие от Мценска. «Погода была солнечная, укрытий на местности не было, и противник обнаружил порядки большого количества наших танков и пехоты, двигающихся наперерез железной дороге и шоссе на участке Мценск — Орел. Чувствуя угрозу быть отрезанной и уничтоженной, мценская группировка к 12.00 20.7. начала отход. Авиаразведкой было обнаружено большое беспорядочное движение войск с обозами на Мценск и Орел» — свидетельствуют документы танкового объединения[249]

.

На следующий день, 21 июля, Мценск был освобожден частями 3-й армии, а к исходу дня армии А. В. Горбатова и П. С. Рыбалко вышли к рекам Ока и Оптуха. Однако форсировать водные преграды, а также овладеть Становым Колодезем, расположенным на правом берегу Оптухи, советским войскам не удалось. Противник продолжал наносить авиационные удары в районе Собакино и Протопопово, периодически разрушая массированными налетами наводимые здесь переправы. Значительные успехи авиаторов отмечались и в борьбе с советскими танками. Согласно отчетам 6-го воздушного флота, только за 22 и 23 июля было уничтожено и подбито 77 танков[250].

За время наступления с 19 по 23 июля 15-я воздушная армия понесла чувствительные потери, составившие за пять дней 126 самолетов. На этом фоне активность объединения генерала Н. Ф. Науменко неуклонно снижалась. Так, например, если 20 июля было совершено 439 дневных самолето-вылетов, то 21 июля уже 323, 22 июля — 291. Некоторое увеличение произошло лишь 23 июля (совершено 350 самолето-вылетов), когда основные силы штурмовой авиации были перенацелены для ударов по дорогам в районе Орла. Экипажи 3-го шак действовали преимущественно небольшими группами методом «свободной охоты».

В ходе сражения на Орловской дуге удары по коммуникациям, а также узлам автомобильных и железных дорог занимают особое место. Мы уже не раз были свидетелями того, как сначала немецкая, а затем и советская фронтовая авиация, практически проигнорировав удары по коммуникациям противника, невольно оказывали косвенное, но тем не менее весьма заметное влияние на ход наземного сражения в районе Белгорода и восточнее Орла. Более рациональным вариантом борьбы с вражескими перевозками командование обеих противоборствующих сторон посчитало использование ночных налетов бомбардировочной авиации, в первую очередь по крупным железнодорожным станциям и узлам коммуникаций.

Если для немецкой стороны эти налеты, выполняемые все той же фронтовой бомбардировочной авиацией, носили скорее эпизодический характер, то для советской были ознаменованы привлечением одного из наиболее мощных авиационных объединений — Авиации дальнего действия. Как мы помним, еще в преддверии Курской битвы командование АДД получило задачу по нанесению ударов как по орловскому и брянскому железнодорожным узлам, так и по сети коммуникаций в этом районе.

Отметим, что АДД не являлась составной частью ВВС Красной Армии, находясь в прямом подчинении Ставки. Боевая работа АДД в ходе Курской битвы является, по мнению автора, темой отдельного, серьезного исследования. По этой причине мы лишь ретроспективно рассмотрим ее действия в ходе налетов на важнейшие узлы коммуникаций противника.