Над словами

Аяна подняла глаза, шагая в тёмный коридор, куда её тащили за руку.

– Стой! – воскликнула она в спину фигуре в плаще и капюшоне, выдирая руку. – Опять?!

– Не ори! – тихо сказала тёмная фигура голосом Ригреты, потом скинула капюшон и схватила за вторую руку. – Я насилу отыскала тебя. Почему у вас дверь не заперта?

– Ригрета! Что ты тут делаешь?!

– Я приехала на извозчике, – прошептала Ригрета. – В твоём доме на Венеалме живут два каких-то странных мужчины, и каждый без одного уха, ты знала? Они наотрез отказались что-либо говорить о тебе, но, слава небесам, Иллира помогла. Она сказала, ты теперь здесь... Пойдём на улицу, а то хозяев перебудим.

– Пойдём на кухню.

– Ты в своём уме? Тебя погонят из этого дома, если кто-то услышит и проболтается.

– Не погонят... Пойдём тогда наверх.

– Куда? К кирио? Ты пьяна?

– Это мой дом, – сказала Аяна. – Я не пьяна. Выпила пару стаканчиков. Что ты тут делаешь?

– Мы пойдём, чтоб не мешать тебе, кира, – сказала Вараделта, выглядывая из кухни. – Прости.

Ригрета распахнула глаза.

– Это что, правда? – спросила она тихо, провожая глазами Луси и Вараделту. – Твой дом?!

– Да. Что у тебя случилось? – спросила Аяна, усаживаясь за стол.

– Харвилл в беде. Его сцапал Рашут. Аяна, ты не шутишь? И вино, значит, тоже твоё?

– Открывай, если хочешь. В каком смысле – сцапал?

– Мы ехали через его эйнот, а перед этим Харвилл показал одну из своих... рисковых пьес. Как раз про его разорённый эйнот. Дарв разозлился... Я переоделась в костюм Чамэ и ускакала в Эдеру, но начальник стражи сказал, что ничем помочь не может, так как о пропаже должен заявить родственник. И вообще, это поклёп на кира. Я обратилась к одному... знакомому там же, в Эдере, но он сказал, что не полезет в это дело, потому то ему репутация дорога. Но разрешил поехать с его сыном в их дорожной карете. Тот как раз ехал на запад... Часть пути я проделала с ним, а часть – на перекладных и с попутчиками. Я ехала в надежде на тебя, вернее, на твоего красавчика, который, помнится, по щелчку пальцев решал подобные вопросы. Где он, кстати?

– Ушёл, – вздохнула Аяна, пододвигая стакан. – Наливай и мне. Я не пустила его в спальню, и он хлопнул дверью.

– Чёрт, ты жестока, – сказала Ригрета, сверкая глазами. – О-о, это изумительно. Наверное, такой вкус у первой ночи в браке по любви с богатым киром. Это же Бинот?

– Ага, – сказала Аяна печально. – Прекрасное вино.

– Тебе нужно найти его и как следует помириться. Во-первых, потому, что Харвилл там в подвале, и неизвестно, когда Рашуту придёт в голову наклепать на него ложных обвинений и отрубить что-нибудь нужное. А во-вторых, потому, что я не представляю, какая должна быть причина, чтобы отказать такому мужчине, если он постучался к тебе в комнату. Аяна, как ты могла?

– Он разозлил меня! – воскликнула Аяна, и на мгновение комната покраснела, будто она смотрела на вещи через остатки вина на донышке стакана. – Налей ещё!

– И ты не воспользовалась кипящей страстью? – изумилась Ригрета. – Он же пришёл к тебе мириться! Ты знаешь, какие примирения следуют за ссорами?

– Откуда я знаю? Мы не ссорились... В любом случае, он ушёл из дома. Его нет. Где ты остановилась?

– У тебя, – расхохоталась Ригрета. – Не слишком нахально?

– В твоём духе. Погоди.

Аяна постучалась в комнату Тарделла, и он открыл ей, сонный и всклокоченный, потом метнулся за камзолом, но Аяна остановила его.

– Тарделл, прости, что разбудила. У меня гостья. Девушки отдыхают. Приготовь вторую спальню, пожалуйста. Там холодно, пока не прогреется – нужно второе одеяло.

– Сделаю.

Аяна вернулась на кухню, где Ригрета любовалась на вино, наклоняя стакан и разглядывая его на просвет.

– Мужчина, который творит такое с виноградом, заслуживает восхищения и награды, – сказала та, отпивая глоток и смакуя его на языке. – Это потрясающе. А этот сыр...

Аяна вздохнула и достала из шкафчика блюдце с сушёными фруктами.

– Держи. Вместе ещё вкуснее.

– Это что, изюм? – скривилась Ригрета. – Ох, небеса, убери это... Пожалуйста. Это преступление против добра – делать такое с тем, что можно пустить на вино. Мерзко.

Она вдруг замерла, глядя в окно.

– Это... Что это?

Ишке тяжело спрыгнул на пол у своей миски, подобрался, вытянул на полу длинный хвост, и с аппетитом, чавкая, принялся уплетать куриные обрезки. Закончив, он подошёл к Аяне и вспрыгнул ей на колени.

– Это же мой котик, – сказала она гордо. – Ишке.

– Вот это морда, – восхитилась Ригрета. – Я и не представляла, что он такой. Ладно. В общем, тебе надо найти своего кира и попросить о помощи. Но сначала помириться с ним. Желательно пару раз.

– И где же я тебе найду его? – печально спросила Аяна, разглядывая вино на донышке стакана. – Он уехал...

Вдруг тревога охватила её. Он ушёл из дома в таком состоянии... А что если он пошёл в дом Пулата и там встретил Воло? Он был в ярости! Какая же она тупая! Надо было впустить его!

А она сказала – иди и убей... Что она натворила?!

Аяна вскочила, отчего Ишке спрыгнул с её колен на пол, и суетливо налила себе ещё вина.

– Что случилось? – взволнованно спросила Ригрета, заражаясь её беспокойством.