Над вольной Невой. От блокады до «оттепели»

Вот как вспоминал одно из этих заведений Илья Эренбург: «„Ротонда“ выглядела достаточно живописно: и смесь племен, и голод, и споры, и отверженность (признание современников пришло, как всегда, с опозданием)». Вот далеко не полный список завсегдатаев — поэты Аполлинер, Кокто, художники Леже, Вламинк, Пикассо, Модильяни, Диего Ривера, Шагал, Сутин, Ларионов, Гончарова.

И уже эти новые парижские кафе, где собиралась европейская богема, пытались копировать знаменитые петербургские «Бродячая собака» и «Привал комедиантов». Другое дело — в «Ротонде» и в «Козери де Лила» пили кофе, абсент, перно и работали: писали, рисовали, вырабатывали доктрины и манифесты. Там собирались люди, у которых не было ни денег на ресторан, ни сколько-нибудь пристойного рабочего места.

Петербургская же «Бродячая собака» напоминала скорее берлинское кабаре, нежели парижское кафе. Никому и в голову не пришло бы писать там стихи и прозу, рисовать. «Грешники ночные», в отличие от Парижа, не соприкасались с обычными, пусть буржуазными, горожанами: сюда не ходили ни студенты, ни рабочие, ни предприниматели. Пижонское место.

В Петербурге в 1906 году существовало 16 кофейных, несколько десятков магазинов, специализирующихся исключительно на торговле кофе, в том числе фирма «Ява» Бернара Николаевича Крейса с шестью филиалами в самых фешенебельных городских кварталах.

К началу XX века кофе само по себе становится такой же интегральной частью Петербурга, как Белые ночи, неоклассическая архитектура, гвардия и корюшка. Ахматова говорила о понятных тройках предпочтений: «Чай — собака — Пастернак; Кофе — кошка — Мандельштам». Первая тройка — московская, вторая — петербургская. Как писал о визите в Петербург москвич Иван Бунин: «Все мне радостно и ново: запах кофе, люстры свет, мех ковра, уют алькова и сырой мороз газет».

Кофе как мечта о мировой культуре

Советская власть относилась к кофе как к предмету буржуазной роскоши, его приходилось покупать за свободно конвертируемую валюту, которой не хватало. До середины 1930-х кофе, как и другие деликатесные товары, продавалось только в ТОРГСИНах в обмен на золото и валюту. По воспоминаниям современницы, «в Торгсине пахло хорошим мылом, кофе и духами». В 1913 году в Россию ввезли 12 564 тонн кофе — по 72 грамма на душу населения. А в 1938 году — 1170 тонн, или по 7 грамм на человека. Сталинская империя была автаркией, все что можно было произвести внутри страны, пусть дороже и хуже качеством, старались здесь и производить. Каучук заменили коксагызом, колониальные товары — цитрусовые и чай — выращивали на Кавказе, «Мадам Клико» заменило «Абрау Дюрсо». Кофейное дерево на территории СССР не вырастить, а потребность в кофе, прежде всего в Ленинграде, оставалась.

Появились «Кофейный напиток с цикорием» или «Кофе из цикория». Из обжаренных и размолотых ячменя, желудей, сои вырабатывают кофейные напитки трех типов: с добавлением натурального кофе («Наша марка», «Новость», «Дружба», «Экстра», «Народный», «Арктика».); без добавления кофе и с добавлением цикория («Кубань», «Ячменный», «Балтика» и др.); без добавления кофе и цикория («Золотой колос»). «Ячменный» содержал 20 % цикория и 80 % ячменя, «Кубань» — 16 % цикория, 40 % ржи, 30 % ячменя и 15 % овса, «Здоровье» — с цикорием, ячменем и желудями, а для детей — «Артек», «Пионерский», «Детский», в состав которых помимо перечисленного была включена каовела — оболочка бобов какао и ореховая мука. В Советском Союзе выпуском кофейных напитков занимались Московский ордена Ленина пищевой комбинат, пищевые комбинаты в Ленинграде, Одессе, Львове, Риге, Ростов-Ярославский кофе-цикорный комбинат.

Африка, автоматизация, Хемингуэй

В середине 1960-х совпало несколько значимых событий и тенденций.

Деколонизация Африки, появление стран третьего мира открывали новые перспективы перед советскими внешней политикой и внешней торговлей. Лидерам новых государств для самоуважения понадобились советские МИГИ, Т-54, «Калашниковы». А Советскому Союзу необходимо влияние в «неприсоединившихся» странах, базы для подводных лодок, аргументы в «Большой игре» с США. Никита Хрущев — кочующий деспот XX века — посетил в 1955 году Индию, в 1960 — Индонезию; с 1959 года нашим союзником становится Куба; при Хрущеве дважды посещал СССР эфиопский император Хайле Силассие. После военного переворота в Йемене СССР берется за инструктаж местной армии.

Все вышеперечисленные страны охотно покупают советское оружие. Наши специалисты строят там плотины, домны, железные дороги. Все срослось — к новым друзьям пошел транспорт с оружием, в советские порты — сухогрузы с колониальными товарами. Страны третьего мира расплачиваются с СССР по бартеру: кто-то какао, кто-то фруктами, а Индия, Йемен и Индонезия — кофе. При Никите Хрущеве кофе возвращается в бакалею и в общепит. Если в 1950 году в СССР ввозили тысячу тонн кофейных бобов, то в 1960-м — почти в 20 раз больше.