Над вольной Невой. От блокады до «оттепели»

Благодаря Кривулину и Кузьминскому перезнакомились начинающие поэты, философы, историки, музыканты, люди театра. Сформировалась творческая среда. Кривулин назвал эту среду «второй культурой», подразумевая под первой — официальную, советскую. В первой культуре, на страницах журналов не существовало ни Гумилева, ни Солженицына, ни Набокова, ни Бродского, ни Бердяева. Запрещены Фрейд и Ницше. Хармс — малоизвестный детский поэт. Библию нельзя прочитать даже в библиотеке. От «Сайгона» же полуподпольное знание об истинном соотношении ценностей расходилось по городу.

Дмитрий Северюхин:

«Такие центры, как „Сайгон“, а несколько ранее Малая Садовая, имели очень большое значение для развития свободы независимой культуры. Я предпочел бы именно эти слова — не „неофицальная“, а „свободная“, „независимая“ культура. Почему? Потому что именно там эти кружки, эти личности имели возможность объединиться, поговорить друг с другом, обменяться книгами, мнениями, рукописями, прочитать друг другу свои стихи. И я думаю, что роль „Сайгона“ очень важна в консолидации неофициального свободного культурного движения, которое набирало свои обороты и уже со второй половины 70-х годов выступало как мощное культурное движение, которое генерировало идею, порождало творческие проекты, которые потом и сегодня, теперь, просто вошли в нашу культуру».

Борис Иванов:

«Как раз момент внутреннего общения стал главным. То есть не перестрелка с офицалами, не попытка работать на их территории, а, наоборот, удаление как от зоны, зараженной неисправимыми болезнями, то есть от этого нужно держаться подальше и разговаривать с офицалами было невозможно — они думали совершенно иначе. Это не эскапизм, это переход на новые позиции».