Надежда Феникса

– Вы прекрасны, ларэй, – произнес он. Хотя мог бы и не говорить: его глаза разогрелись от силы феникса или от какой-то другой магии, и смотрел брат императора на меня так, как мужчина смотрит на очень понравившуюся ему женщину. Словно почувствовав мой вопросительный взгляд, Виорган отпустил мои пальцы, чуть отступил. – Решил проводить вас на завтрак, к вашей семье.

«Мы подумали, и я решил», – это, видимо, у них семейное. А еще семейное смотреть на меня так, что в комнате становится жарко. Еще немного, и я решу, что местные фениксы до меня вообще не знали женщин. Или все дело в том, что я – алая сирин? Нужно как можно скорее разобраться с этим вопросом. Как же не хватает знаний по миру, в котором я оказалась! Мне срочно нужен местный антифениксовый ликбез, а пока…

– Ведите, – согласилась я.

Пока же Виорган предложил мне руку, и я положила ладонь на сгиб его локтя. Шелк рубашки под пальцами показался обжигающе-горячим. Или это он обжигающе-горячий?

– Как прошла ваша первая ночь в новом мире? – поинтересовался мужчина, открывая передо мной дверь.

– Волшебно. Я спала, как убитая.

– Как убитая?

– Это такое выражение из нашего мира, – поспешила заверить его. – Никто меня убивать не собирался.

Он снова рассмеялся, и я снова отметила, какой приятный у него смех. Почему-то представить себе смеющимся императора мне не удавалось вообще, а вот его брат улыбаться не просто умел, но, кажется, еще и любил.

– У вас чудесная сестра. И бабушка, – отсмеявшись, произнес он. – Сразу видно, что вы семья.

Интересно, это комплимент сейчас был или характеристика?

– Ваша вторая сестра наверняка тоже чудесная, ларэй, я буду счастлив с ней познакомиться. Как только она придет в себя.

На этом моменте я скисла, как деревенское молоко оставленное нерадивой хозяйкой на солнышке. Нет, разумеется, то что Вера придет в себя – это чудесно, но вот цена этих чудес…

– Расскажите мне об алых сирин. Или о фениксах, – попыталась зайти с другой стороны. – Как так случилось, что алые сирин прервали свой род? И почему самому императору нужна моя помощь?

– Я не могу разглашать такую информацию, ларэй. – Серо-голубые глаза Виоргана сверкнули искрами, словно лед обманчиво разогревался на зимнем солнце. – Все, что вы хотите узнать, вы можете спросить у моего брата.

– Я вчера спросила, – правда, не совсем то и не совсем так, – и он обещал, что мне предоставят всю информацию.

– Если обещал – значит, обязательно предоставят, – произнес Виорган. – Мой брат из тех, кто всегда держит свое слово.

Он это так уверенно произнес, что его уверенность передалась мне. Понимаю, что у политических лидеров и братьев политических лидеров сто процентов внутри заложен какой-то переключатель, при нажатии на который им безоговорочно веришь, но… это было нечто более глубокое. На уровне чувств. Поэтому переспрашивать я не стала. Поэтому, а еще потому что мы снова вышли на тот прекрасный арочный балкон.

Сейчас море было залито только-только взошедшим солнцем, а точнее, только-только взошедшими солнцами, водная гладь блестела, раскаляясь вместе с набиравшим силу летним днем. Почему летним? Потому что только летом может быть так тепло, только летом может так быстро отступать прохлада, скрываясь в звенящем от зное воздухе.

– Здесь очень красиво, – произнесла я.

Произнесла от души, или от сердца? По крайней мере, в сердце точно что-то почувствовала, будто от него разошлись горячие теплые волны, и… рука Виоргана под моей дрогнула, он даже споткнулся, а потом посмотрел мне в глаза и хрипло произнес:

– Пожалуй, нам лучше поторопиться.

Вот и что это такое только что было?

Выяснить, правда, мне не позволили: брат Феникса так ускорился, что я чудом не летела за ним на парусах платья, два поворота – и вот мы уже на овальном балкончике, где в лучших традициях итальянских курортов накрыт стол на троих. Два стула уже были заняты бабушкой и Любой, чуть поодаль стояли слуги, готовые подавать нам еду по первому зову.

– Чудесного завтрака, ларэй, – уже более спокойно произнес мужчина, проводив меня до стола и отодвинув стул.

Люба присвистнула, но под строгим взглядом бабушки тут же сделала вид, что рассматривает виды.

Впрочем, стоило Виоргану отойти, как я подалась вперед:

– Ба! Что ты обо всем этом знаешь?

– О чем именно? – уточнила бабуля, проследив, как выходит брат императора.

Здесь определенно творилось что-то странное, потому что моя бабуля, которая в свои восемьдесят пять сейчас выглядела от силы на пятьдесят, а то и сорок, вызывала у меня не меньше вопросов, чем вся история алых сирин и фениксов, вместе взятых.

– Как – о чем?! Об этом, – я обвела руками все сущее.

Все сущее, к слову, тоже было великолепным. С этого балкончика моря не было видно, зато было видно парк. Густые высокие деревья, некоторые украшенные цветами, благоухающие, как южные ночи в июне. Доносящиеся ароматы и свежий воздух кружили голову. Буквально. Я только сейчас обратила внимание, что воздух здесь прозрачный, кристально чистый, без каких-либо посторонних примесей в виде бензина, заводских выбросов и прочей прелести.