Надежда Феникса

Не знаю, какая из меня получится императрица. Возможно, на моем счету так и останется новый вид магии, посильная помощь в раскрытии заговора мирового масштаба, которая положила начало поискам решения ситуации с лесом Шаэри, да изобретение удобных туфель. Я просто не смогла оставить все как есть, набросала дворцовым мастеровым варианты, а после первой нормальной изготовленной здесь обувки и остальные потянулись за модой.

Да, может быть я больше вообще ничего не придумаю, не сделаю, не изобрету. А может быть, создам нечто уникальное, новое, но это в конечном счете не так уж важно. Не важно, какая из меня получится императрица, потому что женой я буду отличной. Я это знала на каком–то глубинном уровне, неподвластном разуму. Я знала, что у меня будет чудесная семья, счастливый муж и самые прекрасные дети. Я знала, что моей любви хватит на всех. Я знала, что мы с Леграном создадим наше долго и счастливо вместе, хотя…

Я посмотрела на разбросанные по всей комнате подушки, покрепче прижалась к мужу и улыбнулась.

В нашем случае это скорее будет долго и весело.

Эпилог, или С каких слов ни один хороший разговор не начинается

— Солнышко, что ты делаешь? — спросила я, когда мой четырехлетний сын в очередной раз постучал меня пальцами по большому круглому животу.

— Как — что? — изумился Джартан. — Стучу сестренке. Жду, когда она мне ответит. Тебе же она отвечает! И папе.

— Скорее, это мы ей отвечаем. Твоя сестренка всегда начинает первая, — приблизившийся Легран подхватил сына на руки, и солнце мигом запуталось в алых волосах Джара.

Беременность — испытание для прокачанных. Я поняла сей факт, еще когда была беременна шилопопым сыном, который унаследовал мою внешность и силу отца. А вот нашу совместную магию — нет. Она так и осталась загадкой, поскольку сочетала в себе свойства магии фениксов и алых сирин, которыми мы с мужем теперь могли пользоваться на равных. Помимо прочего, к ним добавились и крайне интересные сочетания: например, я могла исцелять голосом, исцелять на уровне фениксов, пением, а Легран получил способность напитываться от земли и передавать эту силу–магию любому, кто нуждается в помощи и поддержке.

Как бы там ни было, нашему малышу это не передалось, и все разводили руками, а я начинала склоняться к тому, что это наша с Фениксом уникальная особенность, которой больше ни у кого не будет. Хотя, возможно, стоило подождать рождения Фетриции. Имя мы ей придумали примерно в тот же период, когда мне захотелось мазать торты майонезом. К счастью для моего здоровья (и здоровья дочери), майонеза в этом мире не было, а от того, чтобы сбегать за ним в соседний мир, меня удержал Феникс, взывая к моему благоразумию.

И к своим поварам, которые смогли приготовить уникальный полезный соус, который меня устроил.

Этот соус теперь стал дико популярным, и назвали его алоез. Кто–то пошутил, что сочетание алого с майонезом забавно звучит, вот оно и пошло в народ, и прижилось. Так что я стала еще и вдохновительницей на это кулинарное новшество, которое действительно было алым — из–за добавления туда придававших ему вкус, аромат и цвет лепестков.

Конечно, на месте мне не сиделось, поэтому я придумала еще и звуковые исцеляющие амулеты, в которые с помощью магии заключали мое пение, и их можно было использовать для исцеления любого недуга.

Кроме этого ненавистного Любиного шрама!

Сестра с каждым днем замыкалась все больше, все больше уходила в себя и, кажется, была близка к тому, чтобы никуда из комнаты во дворце алых сирин больше не выходить. А впрочем, вру! Еще она часами просиживала в библиотеке, и это моя сестра, которая терпеть не могла читать! Попытки сблизиться с кем–то она безжалостно отвергала — зачем, если мужчин–алых сирин все равно нет, а с другими расами все равно скрещиваться бессмысленно.

Я ее уверяла, что вовсе не бессмысленно — посмотрела бы на нашу семью, в ответ Люба выдавала, что у нас отвратительно счастливое исключение, ставшее возможным лишь потому, что я запустила этот колдуй–балдуй и соединила нас.

В каком–то смысле она была права, конечно. Мы с Фениксом стали первой межрасовой парой в мире, у которой родились дети. До нас такие браки не просто не приветствовались, их в принципе не было. Потому что у такого союза не могло быть продолжения рода.

Хорошо, что я об этом узнала после! После того, как Феникс сделал мне предложение, после того, как мы поженились и после того, как я забеременела Джаром. После того, как родила. Но ух, как я на него разозлилась за то, что он не сказал!

— А что бы это изменило? — с улыбкой спросил мой невыносимый муж. — Ты бы отказалась выходить за меня?

За это мне захотелось стукнуть его посильнее, но я удержалась. Правда–правда удержалась. Даже подушкой в него не кинула.

— Нет, но я имела право знать! В том числе из–за тебя! Ты император, тебе положен наследник!

— Мне положено счастье, — хмыкнул Феникс, заключая меня в объятия, — а оно у меня уже есть.

— А если бы я не смогла родить?