Надежда-прим

— Я гаварю, прима, мол, вэщь, как залатой ключик! На-де-жда — при-ма! Так слаще, лучшэ! Как в кино!

Решив, что несчастная русская его не понимает, он схватил со столика картонку и крупно написал на ней химическим карандашом: Надежда-прима!

И сунул картонку в руки Надежды Викторовны.

— На бери! От меня! Бэсплатно! На память!

Глава 10

Сказать, что Надежда Викторовна пришла домой, все равно что проливной, с жесточайшей грозой дождь, назвать выпадением осадков, а сметающий все на своем пути огонь термитных снарядов — залпом «катюш»!

Надежда Викторовна ворвалась в свою жалкую, однокомнатную, квартирку, как тунгуский метеорит в сибирскую тайгу, как монголы в непожелавший до штурма сдаться город! Чуть не вышибла не сразу открывшуюся дверь, с порога зашвырнула на шкаф проштрафившийся зонтик, споткнулась обо все, что попалось ей под ноги, и, в довершении всего, шарахнулась от зеркала, испугавшись собственного отображения.

Короче, после глупейшей прогулки по городу она была перевозбуждена, как самка бабуина после прогулки по зоопарку! На кухне Надежда Викторовна выпила залпом два стакана воды из под крана, не замечая противный привкус хлорки.

— Да че же это такое! — заголосила она, прихлопнув со злости гревшуюся на подоконнике муху. — Так вот что значит, идти туда — не знаю куда!

Сунув руку в карман юбки, она вытащила оттуда два купленных на последние деньги лотерейных билетика и ту мерзкую картонку, которую впопыхах всучило ей чудовище неизвестно какой национальности. Она разложила все это богатство перед собой на столе, и долго изучала как будто пытаясь понять, какая от всего этого может быть ей корысть. По всему выходило, что корысти было не больше, чем в разбитом корыте из «Сказки о рыбаке и рыбке».

— А если там машина, а если там машина! — с удовольствием перекривила она своего незваного спасителя. — Дураку понятно, что все машины он давно выиграл сам! Вот возьму и выброшу в окошко, не распечатывая!

Но бабье любопытство все же взяло вверх. Надежда Викторовна осторожно срезала пробитый скрепкой уголок лотерейного билета и развернула его. На синем поле краснели большие жирные буквы. От волнения у Коробейниковой рябило в глазах, все двоилось и растекалось. А вдруг там и вправду?!. А вдруг! Могло же этому черту хоть раз в жизни не повезти, и он прозевал именно этот выигрышный билет! Так пусть ему так везет, как ей не везет! То есть — на всю катушку, когда приходится выбирать между хлебом и молоком, а каждый мужчина похож на старые поломаные грабли!

Она плотно зажмурила глаза и снова резко открыла их. То, что она увидела, действительно было очень похоже на выигрыш, но какой! «Поздравляем! Вы выиграли лотерейный билет!»

Первым порывом Надежды Викторовны было, бросив все, побежать за выигрышем. Но тут ей представились ужасные ступеньки подземного перехода, а, главное, толстеная пачка лотерейных билетов в руке торговца и его явно изуверская насмешка: чужие лестницы круты! Да если она явится к нему за выигрышем, он в отместку заставит ее купить у него ещё с десяток взамен выигранного. И хотя денег на игру у Коробейниковой больше не было, она благоразумно решила, что безопасней спуститься в преисподнюю, чем в этот подземный переход!

Уже ни на что не рассчитывая, она вскрыла второй билетик. Теперь у нее не рябило в глазах, и настроение было, как перед самоубийством: желеобразное. Содержание второго билета ее озадачило. Как будто вся многомерность бытия отразилось в нем! «Поздравляем! Вы выиграли пятьдесят копеек! Добавьте к ним еще пятьдесят, купите новый билет и оставайтесь с нами!»

— Скажите пожалуйста! — костенеющими губами произнесла Надежда Викторовна. — Оставайтесь с нами! Это как же? Навсегда?!

В лицо Коробейниковой натурально дохнула вечность.

Глава 11

Немного успокоившись, Надежда Викторовна перешла из кухни в залу. Там она, прежде всего, включила телевизор и стала забавляться со своей любимой игрушкой — ванькой-встанькой. На крохотном, как бы журнальном, столике она пыталась завалить навзничь забавного — из двух разновеликих шаров — человечка, но он тут же с музыкальным звоном снова вставал по стойке смирно.

Иногда Коробейникова подолгу удерживала ваньку-встаньку в лежачем положении, и ей казалось, что она слышит, как внутри него перекатываются свинцовые шарики, накапливается мощная пружинящая сила, как он пытается вырваться из-под держащей его руки.

Смеясь, она пинала его из стороны в сторону и он весело смеялся в ответ. И даже касаясь то лбом, то затылком столешницы, вставал, вставал, вставал. Это неизменно приводило Надежду Викторовну в настоящий детский восторг, и даже вызывало, порой, недетскую зависть. Себя-то она считала падучей, ломкой, легкосгибаемой, сминаемой, и, что самое обидное, не подающейся восстановлению.