Надежда рода

– Это многое объясняет, – пробормотал Алим ошарашенно. – Выходит, тебе настоящей сейчас тридцать восемь лет?

– Нет, – покачала головой, – почти десять, ведь о новом мире мне известно столько же, сколько знала бы Нина к этому времени.

– А там? Кем ты была там? Ученым? Магистром? Изобретателем?

– Что ты! Бог с тобой. Каким ученым? Так, домохозяйкой, любящей женой и мамой двух очаровательных детишек. Скучаю по ним. Сильно. Надеюсь, они пережили потерю, и у них все хорошо.

– Постой! Но, если ты пришла из другого мира, зачем восстанавливать род Забелиных? Ведь куда легче начать с чистого листа. Да, вот хотя бы здесь, в Австрии! Титул княжны откроет любые двери.

– Потому что вместе с телом мне достались чувства Нины, ее привязанности и магия. К счастью, ты познал любовь папы и мамы, а я выросла в детском доме с мечтой о большой и дружной семье. Первые три года я купалась в родительской любви и прикипела к Забелиным сердцем. Когда их отняли, хотела уйти следом. Я ведь уже умирала и знаю, это не так страшно, как кажется. Игнат спас меня от Шумского, да и от самой себя тоже. Он стал семьей, опорой, другом, братом. Разве могу я поступить иначе и нарушить слово? Нет! Мое появление в этом мире – не случайность. Ради отважной девочки, которая погибла, спасая младшего брата, я буду бороться до последнего вздоха.

– Почему-то другого ответа я и не ожидал, – Алим печально улыбнулся. – Выходит, судьба предоставила тебе шанс начать сначала. А как же первая семья? Ты ведь любила их, а здесь перед тобой рано или поздно встанет вопрос продолжения рода.

– Если ты так завуалированно интересуешься моим мужем, – хмыкнула, подозревая о подоплеке вопроса, – то я не забыла его. Возможно, когда-нибудь встречу человека, которого полюблю также сильно. Сейчас, увы, мое сердце закрыто для подобных чувств, но в нем полно места для тех, кого я считаю семьей. И ты, Алим, прочно обосновался в нем как старший брат, лучший друг и советник.

В исповедальню, куда мы с помощником спрятались от посторонних глаз, заглянул герр Айзебэрг. Я живо свернула полог тишины и сложила руки в молитвенном жесте.

– Желаете исповедаться? – спросил раввин.

– Нет, просто… решила побыть с братом наедине и сказать, как рада тому, что все обошлось, – потупилась, пряча лукавый взгляд.

– Я волновался за Наами, – включился в игру Алим, – сестра – самое дорогое, что у меня есть. Не переживу, если с ней что-то случится.

– Отрадно слышать, какие нежные чувства вас связывают, – степенно кивнул мужчина. – Знайте, храм открыт для всех. Приходите в любое время, чтобы поделиться проблемами. Или радостью.

– Непременно воспользуемся предложением, – бочком двинулась к выходу, помощник покатил следом.

– Сегодняшняя служба была такой проникновенной, герр Поль, – Алим подсластил пилюлю на прощание, – вы превзошли себя!

– Благодарю! – донеслось вслед. – Но все-таки следовало предупредить, что Наами одаренная.

Едва избавились от одного навязчивого ашкеназца, как наткнулись на парочку других. Мусечка с мужем под ручку как раз поджидала на выходе из храма.

– Алимчик, родной! – женщина бросилась обнимать сына. – Я так горжусь, мой мальчик! Я верила, что гадание старой цыганки однажды сбудется!

– Сын, ну и задал ты хлопот! – Осип Ааронович не скрывал озабоченности. – Мог предупредить? Или намекнуть хотя бы!

«Ага, –  молча задрала голову, разглядывая небо и проплывающие облака, – а сам бы по секрету поделился с супругой, а та уже остальным разнесла бы новость».

В ресторанчике мы отметили выдвижение Алима на пост великого князя и мое вхождение в семью. Как оказалось, у баронета Зельмана много сторонников, половина княжеских семей высказали расположение к нашему кандидату. В гостинице ожидали благодарственные письма и с десяток приглашений на обеды или званые вечера. Одно особенно поразило. Баронесса фон Апштейн, чей модный салон известен даже за пределами Австрийской империи, желала видеть нас почетными гостями на ближайшем светском рауте.

– Ниночка, твои платья никуда не годятся! Завтра же по магазинам! Нет! К портнихе едем. И не спорь с мамой! Маму и без того от радости распирает, нельзя столько удовольствий сразу иметь.

– Ма, но у нас планы, – возмутился Алим. – Завтра нужно с герром Кальман-Виленталем встретится. А после, как даст разрешение, до вечера пробудем в архивах.

– Фу, променять такой шанс на пыльные бумажки? – фыркнула Мусечка и погладила меня по волосам, поправляя прическу. – Красавица растет дочка и умница. Светский прием в сто раз важнее. Надо девочке блистательную партию подобрать. Говорят, у Франса третьего Леопольда наследник подрастает. А чем наша Ниночка не невеста?

Я все-таки поперхнулась чаем. Закашлялась так, что пришлось новоявленной мамочке по спине стучать и в чувства приводить.

– Мирьям Юсуф-Сииновна, даже не вздумайте! – пригрозила пальцем, когда пришла в себя. – Никаких наследников не сватать.