Надежда (Сергеевна)

— Господа пираты, — голос у типчика был под стать выправке, молодой, звонкий, отчаянный. — Вы находитесь в безвыходном положении. На ваш корабль, который, насколько понимаю, поврежден, нацелены наши орудия. Расстояние таково, что выпущенные прямой наводкой, ракеты пробьют даже ваше защитное поле, не говоря уже о серьезных повреждениях обшивки и двигателей. Поскольку на этой планете подобный ремонт практически невозможен, вы окажетесь заперты здесь надолго, если не навсегда. Это дикий мир, о котором даже местные колонисты почти не имеют представления. Вам здесь будет трудно выжить и еще труднее убраться с этой планеты. Поэтому предлагаю сделку — вы добровольно складываете оружие и сдаетесь, открываете грузовые отсеки и освобождаете захваченных людей. В обмен на это могу гарантировать вам гуманное обращение. Буду ходатайствовать лично за то, чтобы обычную тюрьму или даже смертную казнь вам заменили на поселение здесь, на этой планете. В случае отказа я открою огонь на поражение. На размышление дается вам пять минут. Время пошло.

В полном соответствии с традициями подобных переговоров, картинка зависла, и в тишине послышалось звонкое, как капель, тиканье — пошел обратный отсчет.

Асер обернулся к своим людям:

— Вы когда-нибудь слыхали что-либо подобное? Какая наглость!

— Наглость, — боцман пожал плечами, — но что-то в этом есть.

— Он будет стрелять? — пилот внимательно изучал картинки на всех обзорных экранах, время от времени сравнивая показания радара с тем, что говорят ему глаза.

— Вряд ли. Копы всегда пугают, а когда дело доходит до схватки, начинают вспоминать буквы закона, кодексы, правила и тому подобную чушь, которая, дескать, мешает им вести огонь на поражение. Гуманизм, мать его так!

— Значит, мы…

— Ждем пять минут и посылаем этих уродов туда, откуда они взялись. К чертям в задницу. Но боевую тревогу не отменять. И отзовите остальных абордажников. С диверсантом разберемся позже.

Гурий не блефовал. По крайней мере, так он заявил майору Граверу, когда завершил передачу.

— Что? — не поверил тот своим ушам. — Капитан, вы в своем уме? Стрелять… ракетами? Боевыми?

— Конечно, мы же не в учебке на стрельбищах. Мы — в зоне боевых действий. Разве вам не приходилось участвовать в сражениях?

— Приходилось, но… планетарного масштаба. С орудиями соответствующего калибра.

— Этот калибр тоже соответствующий стандартам, — Гурий похлопал по борту прицепа к флайеру. Если бы не антиграв на воздушной подушке, ему бы ни за что не дотащить эту технику сюда.

— Но ракеты… они… разнесут здесь все к такой-то матери!

— Не все. Удары будут нанесены точечно. Думаю, достаточно всего пары залпов?

Вопрос был адресован стрелку, который сидел на своем месте и ждал сигнала. Услышав вопрос, он кивнул.

— Наведение на цель?

— Есть наведение на цель.

— Вы с ума сошли, капитан! Даже не дали им времени подумать! Еще почти три… две с половиной минуты! Где ваша человечность? Там же люди!

— Если вы имеете в виду гражданских, захваченных в плен, то — да, скорее всего, они там есть, — кивнул Гурий, в бинокль изучая борт «Чудовища» покрытый таким толстым слоем окалины и космической пыли, что он казался покрыт еще одним слоем защиты. — А если «черных» звездопроходцев, то они не люди. Они — пираты, террористы, убийцы и насильники. У половины из тех, кто прилетел сюда, руки в крови не по локоть, а по плечи. Если бы не пленники, я бы вообще не стал с ними разговаривать, а ударил сразу.

Гравер покачал головой. Даже взбунтовавшихся заключенных опасались расстреливать, вместо этого используя нервно-паралитический газ. В империи вообще проводили культ ценности каждой человеческой жизни. Не зря же наемников, отправляемых в горячие точки, в последние годы старались вербовать из ксеносов — мол, одно дело, когда ксенос убивает человека, и совсем другое — когда это делает другой человек. А этот мальчишка…

— Я вам запрещаю, — прошипел он. — Слышите? Как старший по званию…

— Я — представитель Интергалакпола, а это значит, что наземные службы правопорядка обязаны мне подчиняться. Это раз, — отчеканил Гурий, чувствуя непонятную дрожь во всем теле. — Я не веду переговоров с такими… лицами, как эти. Это два. И, наконец, положенные пять минут уже истекли. Это три. Связь!

Второй техник кивнул и поднял три пальца — мол, трехсекундная готовность.

— Итак, — Гурий сделал шаг вперед, чтобы его поймала камера. — Каков ваш ответ?

— Пошел на…

— Понятно. Ёмко. Коротко. Доходчиво… Огонь!

И первым метнулся за наскоро выставленный защитный экран. Конечно, радиоактивный заряд в ракете минимальный, но словить болячку не хотелось.

— Вы… я вам… — майор захлебнулся словами. Ракета ушла к цели. Вслед за нею устремилась вторая, третья — целый рой отвлекающих снарядов. — Под трибунал!

— Если проиграю — да, — ответил Гурий. — А если нет — победителей не судят.

— Вы не победитель. Вы…

И тут первая ракета взорвалась.