Надежда умирает последней

Она откинула в сторону его руку и отпрянула на шаг назад.

– Примерных парней не бывает.

– Боишься мужчин?

– Не боюсь я мужчин, но и верить им тоже нельзя.

– Однако, – в его голосе звучала усмешка, – ведь ты же впустила меня в свой номер.

– Ну так вот, наверное, пора и выпустить.

Она прошествовала по комнате и, дернув за ручку, распахнула входную дверь.

– Или, может быть, тебе непонятно?

– Мне? – К ее удивлению, он проследовал за ней к выходу. – Я всегда очень понятлив.

– Как же!

– К тому же я бы и не смог остаться у тебя сегодня вечером, у меня есть дела поважнее.

– Ах вот как?

– Вот так.

Он взглянул на дверь:

– Хороший у тебя засов. Непременно им воспользуйся и, мой тебе совет, не выбирайся сегодня из номера.

– Вот проклятье, а я как раз собиралась выйти.

– Да, и если я тебе понадоблюсь, – выходя, он обернулся к ней с улыбкой до ушей, – я остановился в отеле «Либерти», заходи в любое время.

Она хотела было выпалить «можешь расслабиться, не зайду», но не успела и рта раскрыть, как он вышел. А ей осталось только смотреть на закрытую дверь.

Глава 3

Тобиас Вольф крутанул колеса руками и развернулся в коляске от шкафа со спиртным лицом к старому другу.

– На твоем месте я бы не стал совать нос в это дело, Гай.

В последний раз они виделись пять лет назад. У Тоби по-прежнему было тело атлета, по крайней мере от пояса и выше. За пятнадцать лет сидения в коляске плечи и руки у него еще больше раздались. И все-таки годы брали свое. Тоби было почти пятьдесят, и он не выглядел моложе. Лохматая, как у Бетховена, голова его была почти вся седая, а лицо одутловатое и мокрое от тропической жары. Но взгляд темных глаз не утратил своей цепкости.

– Послушай совета верного пса при компании, – сказал он, протягивая Гаю стакан со скотчем, – не бывает случайных встреч, все они подстроены.

– Совпадение или нет, – сказал Гай, – а Вилли Мэйтленд может обеспечить долгожданный прорыв в моем деле.

– Ну или наоборот, создать одни проблемы.

– А что я теряю?

– Ну скажем, жизнь.

– Прошу тебя, Тоби! Ты же единственный, от кого я могу чего-то добиться.

– Сколько лет уже прошло. Да я и не был непосредственным участником тех событий.

– Но ведь ты был во Вьентьяне, когда это произошло, ты должен помнить хоть что-то по делу Мэйтленда.

– Только то, что витало в воздухе, ничего определенного. Блин, там царила дикая неразбериха! Слухи ходили такие, из каждой мухи слона делали.

– Но ведь были и слоны, ведь так? Типа вашего секретного отряда…

Тоби пожал плечами:

– Нам дали задание – мы его выполнили, вот и все.

– Вспомни, кто занимался Мэйтлендом?

– Это должен был быть Майк Микльвейт. Мне известно, что именно он допрашивал того сельчанина, того, что пришел за наградой.

– И что, его данные оказались правдоподобными?

– Не думаю. По крайней мере, никакого вознаграждения он не получил.

– А почему семья Мэйтленда не была оповещена обо всем этом?

– Вот еще! Мэйтленд не был обычным призывничком, он работал на «Эйр Америка», а значит, на ЦРУ. Про такие задания не болтают. Мэйтленд знал, на что шел.

– Его семья имеет полное право знать все, что всплывет на поверхность.

Гай вспомнил, как нелегко было информации дойти до Вилли и ее матери.

Тоби расхохотался:

– Ты что, забыл, что там шла еще и подпольная война, да нас вообще не должно было быть в Лаосе. Никому и дела не было до того, чтобы информировать о происходящем семьи.

– Была ли еще какая-то причина того, что обо всем умолчали? Скажем, что-нибудь связанное с неким пассажиром?

Брови у Тоби подскочили вверх.

– А про это ты от кого услышал?

– От Вилли Мэйтленд, она сказала, что там был некий Лао. Все как один отрицают факт его существования, из чего я делаю предположение, что он был фигурой очень непростой. Так кто же он был?

– Я не знаю.

Тоби развернулся в коляске и стал глядеть в открытое окно. Из мрака доносились звуки и запахи с улиц Бангкока. Жарили на решетках мясо, смеялись женщины, тарахтел «так-так».

– Там много всякого творилось, и такого, о чем мы помалкивали, а то даже и стыдились говорить. Возьми всех этих агентов да контрагентов, да генералов, да солдат удачи – каждый тянул одеяло на себя, норовя разбогатеть, да побыстрее. Как же мне хотелось удрать оттуда. – Он хлопнул рукой по колесу кресла. – И вот, пожалуйста, посмотри на меня, называется, вышел на заслуженный отдых.

Он откинулся на спинку и вздохнул, глядя в ночь.

– Пусть все идет как идет, Гай, – ну, даже если ты и прав про Мэйтленда и кому-то действительно нужно убрать его чадо, не ходи по лезвию бритвы, Гай.

– Вот в этом-то все и дело, Тоби! Почему это лезвие до сих пор режет? Почему после стольких лет девчонка Мэйтленда так действует им на нервы? Что такого она может открыть?

– Она вообще догадывается, во что влезла?

– Сомневаюсь, но такую не остановишь, вся в отца пошла.

– То есть от нее жди неприятностей? Ну и как ты думаешь заставить ее работать на тебя?

– Вот над этим я как раз сейчас и ломаю голову.

– Ну, всегда можно поиграть в Ромео.

Гай расплылся в улыбке:

– Да, это вариант.