Надувные прелести

Хоть я и не конспектировала курс лекций по самообороне, но в нужный момент вспомнила поучения мужа и припустила со всех ног. Не помню, говорила я или нет, но райончик у нас все-таки не сильно оживленный, и, чтобы найти скопление людей, мне пришлось пробежать довольно значительное расстояние. Все это время я бросала опасливые взгляды через плечо, опасаясь увидеть в один прекрасный момент красную «восьмерку». Преследователя не наблюдалось. Это одновременно и радовало, и огорчало. Однако размышлять, случайностью была встреча с незнакомцем или закономерностью, времени не было — дома ждала Клавка. Потому, смешавшись с толпой, я нырнула в подземный переход. Молоденький милиционер, флиртующий с продавщицей газет, показался симпатичным и внушал доверие. Я пристроилась рядом с лотком, делая вид, что сильно интересуюсь ироническими детективами известных авторов. Минут пятнадцать мои руки теребили книги в ярких обложках, при этом глаза даже не видели ни имен авторов, ни названий шедевров. Подобное поведение не могло не остаться незамеченным. Продавщица, на минуту оторвавшись от ухаживаний милиционера, раздраженно поинтересовалась:

— Девушка, вы ищете что-то конкретное?

— Ага, инструкцию, как бороться с манией преследования, — буркнула я и, провожаемая недоуменными взглядами продавщицы и милиционера, двинула в сторону дома.

Окна нашей квартиры были зашторены наглухо, что само по себе показалось мне необычным — Клавке вечно не хватает света, даже ночью, потому шторы мы почти никогда не закрываем, разве только в нашей с Брусникиным спальне. Минут пять я стояла во дворе, глазея на окна и не решаясь войти в подъезд.

— АсЬонька, чего домой не идешь? Ить замерзнешь, вона как похолодало! — послышался сзади старческий голос. За моей спиной стояла соседка сверху, Анна Кузьминична, маленькая худенькая старушка. Про таких в народе говорят: «Сзади пионерка, спереди — пенсионерка». Она держала на поводке свою любимицу — свинью по кличке Нюся. В общем-то, Нюсю свиньей и не назовешь: так, милое, лохматое, очень дружелюбное существо из породы декоративных свинок, кажется, их называют пекари. Хаврошку бабе Ане подарил горячо любимый сынок, которому, в свою очередь, друзья на день рождения подложили свинью буквально. Сперва Анна Кузьминична ругалась, конечно. Виданное ли дело — держать в городской квартире свинью! Но Нюся обладала таким кротким нравом и покладистым характером, что вскоре баба Аня привязалась к ней, как к младенцу. Нюся подошла ко мне, обнюхала, пару раз ткнулась пятачком в ногу и радостно завиляла маленьким, лихо закрученным хвостиком.

— Иду уже, — вздохнула я. Но баба Аня остановила меня неожиданным вопросом:

— А что, у Клавки опять жених появился?

Я уставилась на старушку в немом изумлении: еще сегодня утром у Клавдии никакого жениха не наблюдалось. Примерно месяц тому назад у нее закончился очередной головокружительный роман, и теперь сестренка набиралась сил перед новым. Заметив смятение на моем лице, старушка охотно пояснила:

— Мужчина у вас дома. Симпатичный, солидный такой… Богатенький, сразу видно. Правда, в возрасте, но оно и лучше — ума, стало быть, больше.

— Мужчина? — переспросила я, лихорадочно соображая, кто бы это мог быть. Может, какой-нибудь Димкин приятель или член «боевого братства», в которое на днях вступила Клюквина? — И давно этот мужчина… м-м… у нас дома?

— Пару часов, наверное, — пожала плечами Анна Кузьминична. — Аккурат мой сериал закончился. Я его у Петровны смотрела, возвращалась от нее, слышу голоса: один мужской, а второй — Клавки твоей. Ну, думаю, пора к свадьбе готовиться…

Сильно я сомневалась насчет свадьбы — предчувствие говорило, что появление какого-то мужчины в нашем доме обещает начало больших проблем. Мобильник завибрировал в сумке, как мне показалось, очень нетерпеливо. Дрожащими руками я извлекла его из недр баула. На экранчике светился наш домашний номер.

— Афанасия, поторопись, — велела Клавка все тем же бесцветным голосом, который так меня напугал. — Нечего под окнами торчать.

И снова, не дожидаясь ответа, сестрица дала отбой. Затягивать и дальше возвращение домой было нельзя, потому я торопливо попрощалась с Анной Кузьминичной и на трясущихся ногах прошествовала в подъезд.

Дверь квартиры распахнулась, как по волшебству, едва я поднялась на этаж. Однако вместо Клавдии меня встретил мужчина, вероятно, тот самый, о котором только что говорила баба Аня. Дядька и в самом деле выглядел впечатляюще: чуть выше среднего роста, немного полноватый, что, впрочем, ему необыкновенно шло, в густых темных волосах пробивались серебряные нити благородной седины. А глаза… Мама моя, какие же у него глаза! Пронзительно синие, я бы даже сказала, васильковые, и все в ресницах. Удивительно! В таких глазах хотелось утонуть, забыться, раствориться и пропасть навсегда. Пахло от мужчины очень вкусно, не только дорогим одеколоном, но и деньгами. Причем — немалыми.