Наемник

— Где тут люди? Этот выродок? Серая понесла, едва его баба на нее села — кобыла, которой я бы собственного сына доверил! Цветы эти, мать их так и разэтак, из-за которых мы тут встали. Кто сказал, что они ядовиты?

— Я сказал, — все так же спокойно заметил Хаук.

— Да только никакого яда не было. С Аделой все было в порядке, пока он не раскудахтался.

— «Раскудахтался», как ты изволил выразиться, я.

— По его наущению! И тусветная тварь вылезла ровно там, где он велел вставать на дневку, а ты послушал!

— Фолки, я сказал, довольно!

— А я сказал, что не заткнусь! Выбирай — или ты гонишь прочь этих выродков, или я забираю своих людей и ухожу!

Глава 13

Эрику надоело слушать их пререкания. По доброй воле он не уйдет, но если прогонят — спорить не будет. В конце концов, неведомый убийца охотится не за его головой. Они с Ингрид не пропадут, наоборот, вдали от этого змеиного клубка, именующего себя благородными, будут в большей безопасности. А что не удалось отомстить за Ингрид — так и она жива. Разве что за пережитый страх мстить…

— Ты забыл, что присягал мне в верности? — холодно заметил Хаук.

— А ты забыл, что эта клятва обоюдна! Я поклялся защищать тебя и повиноваться приказам. Ты — платить за верность верностью и заботиться о моих людях, как о своих. Хороша забота!

— Чем же она нехороша?

Эрик присел рядом с конем, погладил того по морде. Свилось усыпляющее плетение. Благородные не обращали на Эрика внимания, точно не он был предметом их спора.

— Сперва моя сестра едва не умерла — да, она рассказала мне все! Как эти двое то давали ей вздохнуть, то снова начинали душить… Чтобы ты поверил, что не можешь без них обойтись!

Интересно, Адела действительно рассказала о случившемся так, или Фолки понял ее рассказ, как хотел понять? Надо будет спросить у Ингрид, как та держится с ней наедине.

— Потом тварь… и теперь нам придется отдать чистильщикам телегу с лошадью и бросить две трети обоза, потому что кони разбежались, и нашли мы не всех!

Тогда этого точно надо попытаться спасти. Эрик сгустил воздух вокруг уснувшего коня, оставив свободной лишь голову, чтобы животное могло дышать. Проснется от исцеляющих плетений, начнет куролесить — никому мало не покажется.

— Теперь вот Упрямца придется прикончить, потому что… Эй, ты что там делаешь?

Эрик сопоставил кости — что-то везет ему сегодня на переломы, второй подряд — запустил восстановление. Отступил на пару шагов прежде, чем сбросить плетение, удерживающее коня. Тот загарцевал, чем-то неуловимо напомнив Хаука, топающего свежеисцеленной ногой.

Фолки застыл с открытым ртом. Хаук ухмыльнулся в бороду. Эрик коротко поклонился.

— Прошу прощения, господа. Я устал и голоден. С вашего позволения.

Ингрид, Хаук, теперь вот… Упрямец. Впору уже записывать, для кого нужно подновлять плетения. Да, и про себя забывать не стоит. Еще те два чистильщика, Викар и Эгиль. Впрочем, с этим и без него справятся, скорее бы убрались.

В лагерь, кажется, вернулись все, посланные искать пропавших коней. По шатрам никто не сидел; пользуясь теплом и солнцем, устроились на воздухе: кто прямо на земле, кто на плаще или одеяле. Двое, разложив доску, резались в кости, еще полдюжины наблюдали, азартно поддерживая игроков. В паре шагов от них дремал на солнышке Вигге, человек Хаука, словно шум и крики вовсе ему не мешали — бывалые наемники всегда готовы урвать лишние минуты сна. Некоторые жевали — у Эрика подвело живот, хоть сухарей достать, что ли… Остальные вроде были заняты делом: кто-то чистил кольчугу, кто-то зашивал одежду — Эрик подумал, что и ему надо бы привести себя в порядок, виданное ли дело, одаренный в рванье ходит. И побриться, к слову, надо, когда ж он брился-то в последний раз? Скоро борода будет, как у пустого…

Он насторожился, услышав ругань, что доносилась откуда-то от шатра Хаука. Вигге открыл глаза, сел, пристально глядя туда, откуда летели голоса. Что-то о «бешеной суке», сломавшей руку. Эрик прибавил шагу.

Так и есть. Чуть поодаль от полога, прикрывающего вход в шатер, почти вплотную к полотну стояла Ингрид, окруженная полудюжиной мужчин. Четверо, кажется, из отряда Фолки, двое — Гарди. Один держался за неестественно вывернутое запястье, другие выглядели так, будто вот-вот схватятся за мечи. Ингрид, казалось, вовсе не волновало то, что она слышала в свой адрес, только Эрик видел, что еще немного — и совьются плетения, расшвыривая в стороны этих недоумков.

Додумались же — лезть с приставаниями к одаренной…

Будь они где-нибудь в городе, а солдаты — отрядом наемников, случайно очутившимся в одной таверне с ними, он бы понаблюдал со стороны, пока у Ингрид окончательно не лопнуло бы терпение. А потом — присоединился к веселью, которое едва ли продлилось бы долго. Впрочем, если бы дело происходило в городе, никто бы не жаловался на сломанную руку — покойники ни на что не жалуются.