Наемник

Но до чего же худо… Болел бок, заставляя перекашиваться на сторону. Болела и отказывалась слушаться разрубленная кисть — еще надо проверить, целы ли кости. Хотя если пальцы вместе с половиной ладони не болтаются на лоскуте кожи, то, наверное целы, пусть и не все. А рухнув на колени рядом с Фолки — опускаться плавно и аккуратно не было сил — Эрик едва не взвыл, угодив прямиком на горячий уголь. Еще и раны на ногах, переставшие было кровоточить, открылись снова. Твою ж… Ничего, до свадьбы заживет, как говорил его бывший командир. Тем более, что свадьбы у него не будет никогда.

Эрик выдрал меч из груди Фолки. Тот еще корчился, пытался зажать рану, заходясь в кашле, кровь расползалась по рубахе, пузырилась на губах. Заливала легкие — клинок прошел удачно, зацепив крупный сосуд и лишив возможности сражаться. А то иные с подобными ранами успевают уложить своего убийцу.

Или как посмотреть, можно сказать и что неудачно клинок прошел. Потому что сейчас придется сращивать повреждения, а Эрик сам едва на ногах держался.

Глупо оттаскивать от престола Творца того, кто, повернись поединок чуть иначе, с превеликим удовольствием отправил бы туда Эрика. Но это нужно было сделать — и вовсе не ради, без сомнения, прекрасных глаз Аделы. Просто потому, что единственный способ хоть как-то вывернуться из ловушки, в которую Фолки его едва не загнал — сохранить благородному жизнь. Потому что нельзя уходить, не отплатив и за эту ловушку, и за предыдущие покушения — причем нужно отплатить своими руками и своим решением, а не танцуя под чужую дудку, точно марионетка. Вполне могло получиться и так, что Эрик сейчас вытащит с того света именно своего несостоявшегося убийцу. Но он должен знать точно — для уверенности, что карает именно того, кто во всем виноват. Иначе чем он, собственно, станет отличаться от Фолки?

Он рванул цепочку на шее благородного — искать застежку и ковыряться с ней не было ни желания, ни сил. Да и времени особо не было. Повесит амулет на шнур, и вся недолга. Уж шнурок-то в хозяйстве найдется, хоть запасная тетива. А и не найдется — не его забота. Фолки попытался перехватить его за запястье, но руки поднялись — и упали, в пожатии пальцев, скользнувших по рукавам, силы было не больше, чем у младенца.

Эрик срастил рану — Фолки перестал хрипеть и дергаться, уставился на него с недоумением, потом попытался оттолкнуть его и сесть — Эрик, особо не мудрствуя, отвесил ему оплеуху — всерьез, так, чтобы в ушах зазвенело. Бить того, кто сейчас не в силах ответить, низко и недостойно, а Фолки все еще было больно дышать. Сломанные ребра впивались в легкие при каждом вдохе, это в горячке боя можно было упустить, но не сейчас. Да и слабость…

Благородный дернулся, снова попытавшись сесть и сжать кулаки, но в следующий миг рядом оказался Хаук, присел, придавив Фолки за плечи. Эрик попытался сопоставить и срастить ребра — плетение рассыпалось. Он выругался, рукавом стер кровь из-под носа. И без того обессилел, а тут еще зря плетение пропало. Глянул — ворот рубахи Фолки съехал, обнажая изрядный участок кожи у плеча, и именно там и лежала ладонь Хаука.

— Небесное железо, что на тебе, мешает. Возьмись через ткань. Или надень перчатки.

Хаук глянул, спросил удивленно.

— Даже так?

Эрик проглотил ругательство, тратить силы на то, чтобы подтверждать очевидное, не стал. Самому бы не упасть. Срастил ребра.

— Я должен извиниться, — сказал Хаук. Снял амулет из небесного железа, сунул за пояс. — Давно пора было это сделать, а то выходит, будто я тебе не верю.

Эрик мотнул головой, едва не завалившись на бок. Снова шмыгнул носом. Нет, на себя уже не хватит. Надо к Ингрид. А перед тем, пока не забыл…

Он поднял амулет Фолки, сунул Хауку в руки:

— Отдашь завтра… примерно в это же время или чуть позже. Чтобы не разрушить плетения раньше времени.

Может, благородный и хотел что-то спросить, но Эрику было не до того. Он едва удержал крик, поднимаясь, отодвинул Хаука, попытавшегося подставить плечо. Направился к шатру, где должна быть Адела с Ингрид, ноги заплетались, точно у пьяного. Запнулся о растяжку шатра, земля устремилась к лицу. Но каким-то чудом Эрик сумел сгруппироваться и ничего себе не отшибить. А вот встать уже не вышло — на ноги его вздернул Хаук, рыкнул на кого-то — дескать, чего стоите, помогайте. Эрик двинулся, куда его влекли, не слишком разбирая дорогу.

Потом над головой появилось полотно шатра, а рядом выросла Ингрид. Не стала ни спрашивать, ни охать, ни причитать. Эрик взвыл сквозь зубы, едва исцеляющие плетения коснулись живота, видать, клинок Фолки зацепил не только мясо, но и кишки. Хорошо, что Ингрид рядом. И что он кое-чему ее научил. Снова потемнело в глазах от боли, когда начали собираться кости на раненой руке. Отдышавшись, он медленно сел.

— Хорошо, что я этого не видела, — сказала Ингрид, не прекращая возиться с ранами.

— Еще скажи, что упала бы в обморок, — усмехнулся Эрик.

Она мотнула головой.

Темнота перед глазами рассеивалась, в ушах больше не звенело, и, наверное, уже можно попробовать срастить раны и самому…

— Давай я, — сказал он.