Наездники

– Кто? Этот подонок Кэмпбелл-Блэк? Я же говорил, что так и будет! Как только увижу Мелиса, я его придушу на месте.

Фен отвернулась к окну, стараясь сдержать подступившие слезы.

– Это был вовсе не Руперт. Это был Билли.

– Билли!

На минуту Джейк лишился дара речи.

– Что стряслось? Ты не.?

– Нет, ничего такого. Джейни вернулась.

– Ах черт. Надо полагать, эта сука пронюхала, что его дела идут хорошо, и постаралась не упустить свой кусок.

– Что-то вроде.

Джейк любил Фен, но он так разгневался на Билли и Джейни, и так был потрясен страданием, написанным на лице Фен, что выплеснул все чувства на нее. Он ненавидел себя за это. Он хотел бы найти слова, чтобы утешить ее, но не в силах был превозмочь свое яростное желание высказать все, что он думает, этому миру, который был так чудовищно несправдлив к ним обоим.

Фен позволила ему бушевать до тех пор, пока у него не иссякли упреки и брань, и только тогда опустилась на кровать, громко всхлипывая.

– Я не могла вести себя иначе, Джейк. Я не думала, что полюблю так всерьез.

Джейк похлопал ее по плечу.

– Прости, что я на тебя так набросился. Я просто не могу вынести, когда тебе больно. Я не должен был тебя отпускать.

– Разве ты никогда не любил и не испытывал боли, причиненной женщиной?

– Женщиной – никогда. (Никогда больше, с тех пор, как его мать покончила жизнь самоубийством).

– Даже Тори.

– Тори и муху не способна обидеть.

Постепенно розочки заполнили кухню, по мере того, как одни скачки следовали за другими – Аачен, Калгери, Волфсбург. Забавно, но в эти первые недели Фен спас не кто иной, как Руперт. По вечерам он не давал ей ускользнуть в грузовик, чтобы выыплакивать там все глаза, а насильно вытаскивал ее на ужин вместе с командой. Для него Фен была частью Билли. Ее, следовательно, надлежало опекать, ободрять и время от времени ругать. Он никогда прежде по-настоящему не дружил с женщинами. Его внутренние шаблоны поведения предписывали за женщинами охотиться, трахать их и отбрасывать за ненадобностью. Руперт постоянно был на грани того, чтобы затащить Фен в постель, отчасти птому, что ему этого хотелось, отчасти потому, что ему казалось – это может помочь ей. Но каждый раз какой-то странный альтруизм останавливал его.

Фен совсем запуталась. Она привыкла относиться к Руперту плохо, а теперь открыла в нем неожиданную нежность – особенно в том, как он рассказывал про Табиту.

Билли позвонил Руперту, как только он вернулся в Англию.

– Как Фен? – был его первый вопрос.

– Я повел ее вчера поужинать.

– С командой?

– Нет, со мной.

– Какого дьявола?

– Ее нужно было развлечь.

– И какую форму приняли развлечения – горизонтальную?

– Она хотела поговорить. Она все еще сходит с ума по тебе.

– О боже, – сказал Билли, стараясь не чувствовать себя польщенным.

– Единственный способ для нее избавиться от этого сумасшествия – это найти кого-нибудь другого.

Билли был поражен, как сильно эта мысль его огорчила, но вслух сказал:

– Наверное, ты прав.

– Еще бы я прав, черт подери! Особенно если ты будешь упорствовать в своем идиотском заблуждении, что Джейни – это лучшая женщина для тебя.

Билли не был уверен. В ту ночь, когда он вернулся в коттедж и обнаружил там Джейни, они трахались всю ночь до утра, заглушая чувства вины и раскаяния. На следующий день он настоял на том, чтобы отвезти Фен, бледную, молчаливую, оглушенную, обратно в Милл. Он почти чувствовал, как она умирает у него на руках, когда прощался с ней и говорил, что всегда будет обожать ее – совсем не то слово, что «любить».

Когда он вернулся назад, Джейни уже покопалась в его бумажнике, нашла там фотографию Фен и была в истерике.

Билли попытался поговорить с ней разумно.

– Я ни разу не глянул на другую женщину все время, что мы были женаты. Потом ты подала на развод. Я пытался как-то начать жить без тебя.

– Почему ты не вернулся и убил Кева?

– Я не такой человек. Я жалел о том единственном разе, когда я поднял на него руку.

– Она в постели лучше, чем я?

– Она другая, – тактично сказал Билли.

– Ты трахал ее в нашей кровати?

Билли покачал головой.

– Но вы же шли в спальню.

– Послушай, ты, по-моему, вне себя от того, что я этого не сделал!

Билли изменился, подумала Джейни. Пятна от спиртного, краснота лица, тяжелый алкогольный дух – все прошло. Он был загорелым, гибким, мускулистым, стал более раздражительным и крутым, но бесконечно более привлекательным.

– Ты больше не должен с ней видеться, – сказала Джейни, наливая себе еще водки, едва разбавленной тоником.

– Как я могу ее не видеть? Мы с ней в одной команде. Если бы я был конторским служащим, инженером или архитектором, я бы мог попытаться найти другую работу, в другой части страны. Но скачки – это единственное, что я умею. Я был полной развалиной, когда ты бросила меня. Она подобрала меня на самом дне. Она вернула мне уверенность в себе, мои силы и сексуальность. Я выиграл двадцать тысяч фунтов в прошлом месяце.

– Что ты от меня хочешь? Чтобы я предложила ей поселиться с нами?