Наездники

Хоть и полусонный, Джейк заметил группу английских велосипедистов, пьяных и абсолютно голых, если не считать цепочку безопасности на шеях. Их тут же по-доброму высмеяли охранники. На какую-то дикую секунду ему захотелось броситься искать убежища. Даже ночью здесь достаточно охраны, чтобы защитить его даже от полчища Рупертов. но тогда Руперт может вернуться в Аркадию и убить Хэлен.

- Прости меня, - всхлипывала Хэлен. - Мне совсем не хотелось выдавать тебя. Я была так напугана.

- Дорогая, держи себя в руках.

Это больше походило на черно-белый фильм, в котором он взял на себя роль успокаивающего ребенка. Убаюканный спиртным, но странновато трезвый. Такого не должно с ним случиться.

- Ты еще в своем золотистом платье? Хорошо, сбрось его и надень что-нибудь будничное. Упакуй чемодан - бери только самое необходимое. Прихвати свой паспорт, чековую книжку, карточки "Америкен Экспресс", темные очки и столько наличных, сколько сможешь достать. Я отправляюсь за тобой.

- Джейк, прости.

- Все в порядке. Но поторопись.

Руперт ворвался в Олимпийскую деревню двадцатью минутами позднее и потратил еще десять минут на пререкания с охраной. Не столько потому, что был чертовски пьян, сколько потому, что пребывал в диком неуправляемом состоянии. В конце концов, его попустили и он обследовал все комнаты на треьем этаже, пока не нашел ту, в которой жил Джейк. Тяжеловесы спали сладким сном и не обращали никакого внимания на шныряние по комнате Руперта. Он искал под кроватью, в душе и даже в холодильнике. Потом он заглянул в ящик письменного стола. Паспорт и туалетные принадлежности Джейка отсутствовали. Как и одежда, кроме красной куртки, бриджей, набора белых рубашек и сапог, которые болтались на гвоздике в шкафу. В ящике стола осталась одиноко лежать только фотография Тори и детей. Будто Джейк оставил самую важную часть своей жизни позади.

ЭПИЛОГ

На следующий день Руперт Кэмпбелл-Блэк прошел свое первое собеседование в избирательном комитете о трепещущих цветах. Там был всего один не очень приятный момент когда глуховатая старушка Лэди Оукридж, ни разу в жизни не читавшая газет, поинтересовалась у Руперта: жил ли он или его жена когда-нибудь в этом избирательном округе.

У всех присутствующих перехватило дыхание.

- Моя жена определенно будет из этого избирательного округа, - с умным видом ответствовал Руперт.

- Очень хорошо, рада это слышать, - сказала лэди Оукридж.

- Чего не могу сказать о себе, - сказал Руперт.

Исключая старую Лэди Оукридж, на лицах присутствующих промелькнула улыбка.

- Вам нужна жена, - сказала лэди.

- Совершенно с вами согласен, - сказал Руперт. - К сожалению, моя жена сделала быстрый свал, а другой я пока не завел - как-то со временем не сложилось.

- Этот парень очарователен, - произнес лорд Оукридж по окончании.

- Да, впечатление неплохое, - кивнул бригадир. - Мне кажется, нам нужно взять его на заметку.

- Ты был великолепен, - сказала Аманда по дороге в Лондон и похлопала его по ноге. - Верняк.

- Премного благодарен.

Сам Руперт с интересом прислушивался ко всем составным частям своего тела и думал насколько его хватит, слушать собственное ворчание по поводу улиц с односторонним движением и соседских скандалов. Он вывалился из цепи на два месяца и теперь осознавал, как непростительно упустил шоу-скачки. Он просто обязан вернуться на Олимпию.

- О, черт, - вырвалось у Аманды уже на подъезде к ее дому в Ратленд Гейте. - Консепсйоне оставила свет в гостинной. Совсем распустилась.

- Надеюсь, это не Ролло.

- Ролло в Париже, - ответила Аманда, открывая входную дверь. - Да и знает он, что я тебя вожу на машине. Джорджина! - возмущенно воскликнула она. - Ради всего святого, ты что сдесь делаешь?

- Все отправились в Олд Вик. А я, вот, подумала, что будет намного интересней повидаться с тобой, - ответила Джорджина невозмутимо. - Привет, - повернулась она к Руперту. - Мама никогда не позволяла нам встречаться.

"Господи Иисусе", - мысленно простонал Руперт.

Выделяясь сладострастной невинностью, перед ним в школьной униформе предстала точная копия Аманды, столь же прекрасная, но только на двадцать пять лет моложе. Нет, твердо сказал он сам себе, отгоняя наваждение. Теперь он респектабельный кандидат от тори и должен вести себя подобающим образом. Хотя, только одному Богу известно, как должны вести себя кандидаты.

- Во что это ты играешь? - услышал он свой несколько неестественно добродушный голос.

- Все Хорошо, Что Хорошо Кончается, - ответила Джорджина и мечтательно улыбнулась. - Я слышала, что ты занялся политикой.

- Не очень-то я уверен, что из меня будет толк на сим поприще, сказал Руперт. - Единственные детишки, которых я люблю целовать, женского пола и старше пятнадцати.

- О, Рыбка Золотая! - воскликнула Джорджина. - На прошлой неделе мне как раз исполнилось шестнадцать.