Найденыш

— Уна, правда — сделай! — поддержал его длинный, худой, но широкоплечий парень с узким костистым лицом — Мы денег соберем! Пустим шапку по кругу, односельчане накидают! Много соберем, только сделай! Пропадет ведь Блэр! Он хороший! Он тебя всегда очень уважал! Если кто-то про тебя плохо говорил — он ему сразу в морду давал! Говорит — Уна, это самая лучшая женщина, которую он знает! Он ведь влюблен в тебя был! Помоги ему, у них с Аной любовь, а теперь точно ее за него не отдадут!

— Не отдадут! — баюкая культю, обмотанную грязной тряпкой эхом откликнулся Блэр — Не отдадут! И мне тогда не жить!

— О Создатель! — Уна яростно рубанула воздух рукой — Да что вы не понимаете?! Сил у меня не хватает! Ну не могу я, просто не могу! Тут нужна могучая волшебница! Магистр! Да и то — шансов мало! Ну как вам еще это сказать?!

Она вдруг замерла с открытым ртом, и секунды три стояла так, глядя в пространство над головами парней, лица которых были мрачны, как на похоронах. Потом закрыла рот, сжала губы, и превратив их в тонкую полоску, и постояв еще секунды три, грустно сказала:

— Я попробую. Только никаких обещаний не даю. Получится — значит получится. А нет — не обессудьте. Блэр, сейчас ты пойдешь со мной, и я тебе дам снадобье, от которого ты уснешь. Вы, парни — берете отрубленную руку и держите ее в снегу, пока я не выйду и не скажу отдать ее мне. Дальше — я буду лечить. Если кто-то из вас заглянет в окно — колдовство может не получиться. То же самое — если будете подслушивать под дверями. Теперь насчет оплаты — я все-таки не святыми молитвами питаюсь, нам с дочкой есть нужно. Так что если получится — вы, во-первых, вставите мне разбитое окно. Видите, у меня там подушка? Медведь приходил, разорил. Вот вы мне новое и вставите. А еще — соберете денег — сколько сможете. Мне дочку надо одевать, обувать, да и сама поизносилась. Все понятно?

— Понятно! Понятно! — лица парней просветлели, и они смотрели на Уну с таким выражением надежды и радости, что ей стало не по себе — ведь скорее всего не получится. Времени прошло много. Рука уже могла умереть. Надежда только на то что отрубленная конечность все время находилась на холоде, а значит не успела непоправимо разложиться.

Блэра подняли с колен, повели в дом. Он шел с трудом, шатаясь, видимо потерял много крови. Его завели в дом, тщательно вытерев ноги о коврик у порога, и раздев до пояса (он сам уже не мог), положили на лекарскую кушетку, обтянутую толстой кожей (чтобы легче отмывать кровь и гной). Кушетку поставили возле печи на свободном месте — чтобы и ходить удобно было лекарке, и чтобы больной не замерзал, ведь после потери крови всегда сильно знобит.

Положили, и повинуясь жесту Уны быстро ушли, не оглядываясь и не говоря ни слова.

Приготовить снадобье сна — дело пятнадцати минут. Через двадцать минут Блэр уже спал лицом к потолку, бледный с синим оттенком, как покойник.

Уна еще раз с некоторым даже женским интересом оглядела крепкое тело парня. Она не была с мужчиной… уже и забыла сколько времени, с лета, наверное. Когда приезжал молодой купец Кесан — приятный, сильный и красивый молодой мужчина, некогда понравившийся Уне с первого взгляда. Тогда она решила, что этот парень достоин ее внимания. И что в постели он должен быть хорош. И Кесан не обманул ее ожидания.

Она время от времени встречалась с ним, когда он бывал в этих краях. Уна знала, что он женат, но ей было все равно. Выходить за него замуж она не собиралась, как и он — жениться на Уне. Кесан приезжал, делал свои дела, а потом дня на три-четыре заезжал к Уне, после чего уезжал домой, оставив ее вымотанной и удовлетворенной до самой последней степени. После его отъезда ей долго потом не приходили мысли о мужчинах и постельных утехах. В эти редкие встречи она выкладывалась полностью, как бы нагоняя все то, чего была лишена за время своей отшельничьей жизни. И ее это все устраивало. По крайней мере до сих пор.

Кроме купца Кесана у нее были еще редкие, случайные встречи с другими мужчинами, но она предпочитала вообще не иметь дело с местными парнями — ни женатыми, ни холостыми. Слишком уже тесное общество. Все друг друга знают и лишние разговоры ей ни к чему. Хотя бывало, что и нарушала свои правила. Впрочем — правила на то и существуют, чтобы их нарушать.

Размотала тряпку, посмотрела на культю. Чисто отрезано, как ножом. Диски на лесопилках очень качественные, острые, хорошей закалки. И скорость вращения просто невероятная — сила от водяного колеса передавалась на пилу через систему механизмов, в которых Уна не разбиралась.

А кроме всего прочего, такие диски обычно укреплялись магией, и могли перепилить даже стальной наконечник стрелы, если он попадется в древесине, и даже не выкрошить зубья. Что там этой пиле какая-то человеческая кость! Даже не щелкнуло. Парень небось и испугаться не успел…