Найди меня под облаками

…Богатыреву было тяжко вспоминать о прошлом. И до сих пор ему в кошмарах снился чернокожий проповедник. Но в принципе жизнь его сложилась нормально. Получив аттестат, он уехал из дома, отучился на слесаря-ремонтника, отслужил в армии, поработал в Краснодаре, переехал в Москву и встретил замечательную девушку. О своем прошлом он Поле не рассказывал – стыдился. Не себя, родителей. По сути, они были побирушками. Отец был в состоянии найти более денежную работу или хотя бы шабашку, мать могла куда-то устроиться, вместо того чтобы торчать в церкви все свободное время. Они рожали детей, но о них, по сути, не думали. Не считались с их мнениями и желаниями. Отбирали игрушки, развратных Барби и агрессивных роботов, книги, более или менее модную одежду. Старшему брату не позволили на бокс записаться, а сестре на танцы (будет вилять задницей в короткой юбке, грех-то какой). Как потом Макар понял, то была секта при церкви, потому что другие баптисты жили иначе. Или это пастор постепенно сходил с ума, утягивая за собой главную помощницу?

Макар терпеть не мог побирушек, бомжей, просветителей и агитаторов. Будь его воля, всех бы отправил на каторгу, чтоб в шахтах и каменоломнях работали и приносили пользу обществу. Мнение свое он оставлял при себе. Знал, оно Полине не понравится. Да и не имел он права в текущей ситуации на других вякать. Сам жил за счет женщины. Пусть временно, но…

В Москву Макар не на заработки поехал. Ему хватало тех денег, что он имел в Краснодаре. Он хотел найти в столице человека, который мог сделать его богатым. Конкретного! Но его сначала обманули, потом обокрали, вот и пришлось на работу устраиваться. Благо подвернулась такая замечательная.

…Зазвонил телефон. Полина!

– Алло.

– Привет, милый. Как ты?

– Нормально. Работу закончил, иду к метро.

– Устал, замерз, проголодался? Я щи варю. И буду печь ватрушку.

И как сказать, что не особо устал, не сильно замерз, а есть пока не хочется вообще?

– Как здорово! Но ты же сама весь день на ногах, ограничься супом.

– Она ленивая, быстро готовится. Завтра с собой возьмешь на работу.

– Поль, нас кормят.

– Дрянью какой-нибудь…

На самом деле привозили отличную иду из кафе домашней кухни, но Макар об этом умолчал. Поля – спасатель по жизни. С теми же документами он бы и сам разобрался. Но она хотела водить его за ручку по инстанциям. Макар не возражал. И соглашался на те шабашки, что она ему находила. Ее дурили, работа стоила вдвое дороже, но он выполнял ее и не роптал. Деньги отдавал Поле и умилялся тому, как она радуется двум-трем тысячам. Если все получится, он найдет нужного человека, разбогатеет, то купит ей… Хоспис! Смертельно больным людям и он не прочь помогать. Как и усыновлять детей. У них с Полей их будет не меньше пяти. Они так счастливо заживут, что о них документальный фильм снимут…

Нужно только подождать.

Глава 3

Салат был нарезан, его только заправить, щи настаивались, ватрушка запекалась. Поля все успела.

В ожидании Макара уселась на диван в кухне, дала кошкам себя окружить, и на миг закрыла глаза. Уснула тут же. Не глубоко, но все же из сознательного состояния вышла. И приснился ей бывший. Тот, кто ее сердце раздробил в мелкую крошку.

Они вместе учились в старших классах, и звали его Адонисом. Грек, чьи родители появились на свет и выросли в Крыму, потом переехали на историческую родину, но вернулись назад. Родной Судак показался им не перспективным, и они перебрались в Москву. Адонис Стафилокакис пополнил ряды их девятого «Б». Новичков пятнадцатилетние школьники встречают не ласково. Всем дают обидные клички. Парню с фамилией Стафилокакис грозило погоняло Кака. Но для всех он стал Дони, то есть одноклассники сократили не фамилию, а имя. Причиной тому стало невероятное обаяние новичка. Он умел, не подлизываясь, вызывать симпатию и парней и девочек. Не блеща спортивными талантами или знаниями, Дони к десятому классу стал самым популярным парнем в школе. А он даже не был красавцем. Глаза цвета моря, это да, кудри черные, а в остальном обычный пацан. Среднего роста и комплекции, носатый, на зубах брекеты. Из талантов – умение петь и играть на всем, даже пластиковых стаканчиках, но лучше всего получалось на фортепиано.

Первой он обаял Полю. Она одна находилась в классе во время перемены, перечитывала свой доклад, и тут зашел он.

– Калимера.

– А?

– Доброе утро по-гречески. – И широко улыбнулся. Тогда он был без брекетов. Зубы кривые, но белоснежные, крепкие. Пружинки волос спадают на глаза, он сдувает их, и очень озорно выглядит.

– Доброе. Ты кто?

– Учиться буду в вашем классе.

– Ты Адонис? Классная нам говорила, что сегодня придет новенький. Но сейчас уже третий урок.

– Да, опоздал.

– Проспал?

– Не, шел в школу мимо пруда, а там уточки и лебедь. Залип. Скормил им весь свой обед. Очень птиц люблю. У меня три канарейки живут. Как-нибудь я тебе их покажу.