Найди меня под облаками

То была детская. Но не мальчишечья. Все в комнате, стены, текстиль, мебель, было в нежных тонах: не белый цвет, а кремовый, не розовый, а пудровый, не серый, а дымчатый, с оттенком голубого. Картинка, написанная акварелью по воде, могла порадовать только девочку.

— Татьяна так и не смирилась со смертью Ангелины, — проговорил Виктор сумрачно. — Эта комната для нее. — Он подошел к кровати под пушистым покрывалом, взял с нее плюшевого крольчонка. — Дочкина игрушка. Как и остальные. Таня привезла их сюда. А еще книги, альбомы. Я хотел все вещи отвезти в детдом, но она отдала только одежду. Сказала, купим новую, ведь из старой она выросла… Она у нас быстро вытягивалась, в маму уродилась, длинненькой.

— Когда сын тут ночует, неужели спит на этом ложе принцессы?

— Нет, на мамином диване.

— А Таня тут?

— В кухне. Эта комната ждет свою хозяйку. Только ее!

— Это немного странно, — не мог не заметить Иван.

— Повторяю, ты пока плохо знаешь мою бывшую. Она чудная. Я не наговариваю и не отговариваю., Просто констатирую факт: тараканов в голове у Татьяны множество.

— Ничего, меня они не пугают. Я люблю насекомых…

Он увидел на стеллаже фотографии. На них Ангелина. Одна или с кем-то из членов семьи. Но был еще стоящий отдельно портрет Тани. На нем она сидела на валуне, торчащем из пенящихся океанских вод, удерживала вздыбленные волосы руками и хохотала в камеру. Такая живая, непосредственная, родная.

— Можно мне взять это фото? — попросил Иван.

Виктор пожал плечами. Ему было все равно.

— Между прочим, Таня права оказалась, — проговорил Иван, снимая портрет с полки. — Жива ваша Ящерка, получается. Не обмануло материнское сердце Таню.

— Либо так, либо… — Он тряхнул головой, отгоняя дурные мысли. Однако слова успели вылететь из его рта: — Моя бывшая жена окончательно сошла с ума!

— Я верю ей. Поверь и ты.

Тут Ивану позвонили, и это был Мишаня Хромченко. Услышав новости, он решительно бросил:

— Пусть Мазаев приезжает сегодня… Сейчас. Я все устрою.

— А я?

— А тебя вызовут, когда понадобишься.

Они попрощались. Сначала с Мишаней по телефону, потом с Виктором лично. Мазаев отправился Следственный комитет, а Иван к себе домой, в безликую квартиру бизнес-класса, в которой вскоре появится что-то родное и милое сердцу — портрет Татьяны.

Глава 4

Он был невероятно силен. Таким уродился.

Мать всю разорвал, когда она его рожала. Четыре с половиной кило при среднем росте. Малыш Баграт крушил кроватки и коляски. Не со зла, он был очень милым ребенком, просто силы не рассчитывал.

Его мама, Ирма, была армянкой, а отец… козлом! Он бросил беременную девушку и скрылся в неизвестном направлении. О том, что у него появился наследник, так и не узнал.

У Баграта была слишком смуглая кожа, и, скорее всего, козел был родом из Африки. Тунисцем, алжирцем, египтянином? Мама занималась спортом. Метала молот. Выступала на значимых соревнованиях, в том числе — олимпийских. Тогда-то она и встретила свою любовь. Плодом ее стал Баграт.

Мама души в нем не чаяла, хоть он и сломал ее карьеру. После родов пришлось уйти из спорта. В первую очередь по медицинским показаниям.

Отдав сына в садик, она пошла работать обычным физруком. Армянские родственники пытались помогать, но Ирма принимала только подарки для Баграта. Ее осудили, узнав, что девушка забеременела вне брака, еще и от иноверца. Она этого не забыла.

И все же они замечательно жили с мамой. Бедно, но весело. Ирма давала сыну полную свободу. Говорила, ты от природы силач, как и я, но если хочешь, стань художником, музыкантом, клоуном. И Баграт пробовал себя во всем, только лучше всего у него получались силовые упражнения. Тогда он и пошел в самбо. Так уже в семь стал чемпионом области. В двенадцать собрал все юниорские кубки. А в пятнадцать в детскую колонию загремел. Не рассчитал сил в дворовой драке, оставил противника инвалидом. Пока срок отбывал, мама серьезно захворала. Все болезни от нервов, не так ли?

Баграт вышел и стал примерным молодым человеком. И учился, и занимался, и подрабатывал, и маму на процедуры возил. Но она угасала. Из богатырши превратилась в сухую старушку. Баграт ее, как ребенка, на одной руке носил.

Ирма умерла, когда ему восемнадцать исполнилось. Тогда Баграт не просто осиротел — потерялся. Опять начал драться и снова сел. Оттуда, с зоны, пошел на войну. Сидеть оставалось меньше полугода, но он все равно подписал контракт с ЧВК. Баграт пошел убивать. Кого — без разницы. В нем было столько гнева! Месяца не прошло, как он подорвался на мине. Лежал в воронке, смотрел на небо и видел ангела… То была светловолосая девочка лет десяти. Она спускалась с облака с букетом полевых ромашек. Когда Баграта нашли, в его руках было несколько цветков. Он засушил их, и, вернувшись на гражданку, вставил в рамку.