Найди меня под облаками

— Не, ща уже нормально. — Носорог задрал свитер и показал пластырь на пузе. Он был замусолен, зато украшен рисунком сердечка. — Перо под ребро получил неделю назад. Но, как видишь, выжил.

— Благодаря какой-то даме? — Баграт подмигнул. Кто еще будет сердечки рисовать? Не кореша же.

— Люська помогла, да. Она у БСМП ошивается. Знает, где разжиться халявной перекисью, бинтами, таблетосами. У нее и набор инструментов есть. Скальпель там, иглы, пинцеты. К ней много наших ходит за помощью. Но ее услуги не бесплатны.

— Чем же ты расплатился?

— Натурой.

— Ого!

— От меня бабы тащатся, не слыхал, что ли? Я сильный, выносливый, не наркоша и даже не алкаш, просто пьяница. И употребляю, между прочим, только сертифицированный продукт. Меня Люська давно пытается к рукам прибрать.

— Но ты не даешься.

— Говорю ж тебе, свобода — это все для меня.

— И кто ж тебя пырнул?

— Призрак… Из прошлого.

— Не понял?

— Если интересно, расскажу. Но сначала пожрать возьму, лады?

Через пять минут Носорог закусывал свою любимую водочку гороховым супом, причмокивая от удовольствия. Варево было не особо вкусным, но горячим, сытным, наваристым, как-никак, на костном бульоне готовился. А в него еще три банки дешевой тушенки бухнули, чтобы хотя бы мясные волокна попадались.

— Помнишь, я рассказывал тебе, как работал когда-то на важного бандоса? — Баграт кивнул. — Лютый тип был. Погоняло — Леший. Слыхал я, что Лишаем был в молодости. Что-то у него с кожей было, псориаз, что ли. Да только не нравилось ему погоняло это. Когда по второй ходке пошел, Лешим назвался. Один из сидлых попытался напомнить о Лишае, да после удара башкой об угол казармы позабыл не только об этом, а вообще обо всем. Дурачком стал, тюремным клоуном-терпилой. — Носорог налил себе еще водочки. Баграту не предложил, знал, что тот откажется. Когда это произошло первый раз, Рафик обиделся, посчитал, что его не уважают. А потом решил, что Баграт верующий мусульманин, и ему религия запрещает. Тот не стал Носорога разубеждать. — В девяностые Леший сильно поднялся. Возглавил одну из крупнейших ОПГ Москвы. Стал остальных под себя подминать. Ничем не брезговал, ни шантажом, ни похищениями, ни массовыми убийствами. Однажды взорвал здание, в котором двадцать человек собралось на сходняк. Заминировал здание и бабахнул. Чтоб своих бойцов не терять при разборке. Одно табу у него было: детей не трогал. Не пугал, не похищал, не мучил и тем более не убивал. Жен, сестер, матерей не щадил. Только детей жалел. У самого было двое, и он души в них не чаял.

— Он был женат?

— Официально нет. Ворам в законе тогда нельзя было семьи иметь. Но у Лешего была взрослая дочка, рожденная еще в те времена, когда он был единожды оступившимся.

— Меня потрясает твоя грамотная речь, Рафик.

— Не только тебя, — оскалился тот, продемонстрировав два крепких желтых клыка и несколько трухлявых «пеньков» между ними. — Бабенки прутся от моей велеречивости.

— Елки-палки, я даже слова такого не знаю.

— Меня до десяти лет бабушка воспитывала, кандидат филологических наук, ректор Казанского госуниверситета. Если б она не ушла из жизни раньше срока, у меня бы по-другому сложилось все. Она всегда говорила, не иди по пути наименьшего сопротивления, тебе легко взять все силой, а ты попробуй умом. И я брал. Был отличником, ездил на олимпиады, конкурсы чтецов. Но когда вернулся в дом родителей, меня быстро опустили на землю. В Капотне заучек презирают. Сила — главное. Не хочешь, чтоб над тобой издевались, бей. Побил одного, одолей другого, того, кто еще сильнее. — Носорог вздохнул тяжко. Потом отмахнулся (от воспоминаний, наверное) и допил водку. Закусил ее хлебом, что размочил в остатках супа. — Вернемся к Лешему. Его старшая дочь была потрясающей девушкой. Я был влюблен в нее. Чистая, светлая, добрая. Не очень красивая, но обаятельная. Когда она улыбалась, окружающий мир как будто становился чуть радостнее. У девушки небольшой горбик имелся. Он ее не портил, но, увы, с годами рос.

— Проблемы с позвоночником?

— Да, врожденные. Леший возил дочь по врачам, но те говорили, что процесс необратим. Его можно только замедлить, и тогда она не скрючится, а всего лишь деформируется. И придется ходить с тростью. Он тогда столько их накупил. И из слоновой кости, и из каких-то редких пород деревьев, с позолотой, инкрустацией, ручной резьбой. Он ввел традицию, ходить по дому с тростью. И все подчинялись. В том числе мы, охранники. Леший делал все, чтобы его девочка не чувствовала себя ущербной.

— А что скажешь о втором ребенке?