Найди меня среди шторма

Забравшись на траву, не могу удержаться и оборачиваюсь, чтобы увидеть его реакцию на Мэттью. Джош рывком забрасывает чемодан наверх и, еще взбираясь вслед за ним, вскидывает глаза и замечает маяк. Картина, которая ему сейчас открывается, неповторимо прекрасна: тонкие контуры башни на фоне бирюзово-зеленого моря и согретых солнцем голубых небес. Глаза у Джоша расширяются. Солнечные лучи подсвечивают бело-золотые отблески в глубокой синеве его радужек.

У него глаза как море.

Мое бедное сердце на пару мгновений спотыкается, и, отвернувшись, я шагаю по поросшей кустиками травы тропинке к маяку.

По острову еще неспешно бродят овечки, которых через какое-то время нужно будет переправлять на зимовку. К счастью, это уже не моя работа. К этому времени бывших ягнят уже едва ли отличишь от старших овец, все животные уютно расположились меж холмов и скал и спокойно щиплют травку.

Еще никогда меня так сильно не задевало, что я с кем-то не разговариваю. То, что между мной и Джошем – это не неприятное, даже уже не напряженное молчание. Оно как надвигающаяся буря – гнетущее и почти нереальное, ни на секунду нельзя забыть, что любое движение в этом безмолвии может быть опасно.

Подойдя к маяку, я с относительным облегчением отпираю дверь и пропускаю вперед Джоша. Тот явно под впечатлением проводит рукой по стенам больше двух метров в толщину, пока, опустив голову, ныряет в смахивающий на пещеру вход Мэттью. На миг даже кажется, что когда впервые осматривается внутри, он забывает про нашу ссору. Его взгляд перемещается от пола с черной и белой плиткой, выложенной в шахматном порядке, к железной винтовой лестнице в центре практически круглого помещения и наконец устремляется вперед к стене напротив, которая была построена позже.

– Предохранители, – начинаю объяснять я и указываю на щиток с переключателями. – За стеной стоят стиральная машина и сушилка. – Не дожидаясь вопросов, поднимаюсь по черной металлической лестнице на второй этаж, где пол сделан из тех же деревянных досок медового цвета, что и на всех этажах, кроме первого. Здесь стоят лишь здоровенный дубовый шкаф, старомодная вешалка для одежды и – единственное, что должно заинтересовать Джоша – большая корзина с поленьями для печи в гостиной над нами.

Сквозь узкое окошко проникает не так много солнечного света, однако тут и смотреть-то особо не на что, поэтому я направляюсь прямиком к следующей лестнице, ведущей вдоль стены на новые уровни. У нас под ногами скрипят деревянные ступени, и больше не раздается ни единого звука. Элейн наверняка на самом верху, сидит на кухне и читает журналы, ожидая, пока я заберу ее с собой на материк.

Толкнув дверь в гостиную, я, как и в прошлый раз, впускаю Джоша первым. На миг до меня доносится его аромат, и я закрываю глаза, чтобы на корню пресечь всколыхнувшиеся воспоминания. Когда открываю их вновь, Джош стоит возле встроенной в стену ниши для сидения перед окном, которое здесь немного больше, чем на втором этаже, и смотрит на пронзенный скалами и заросший травой ландшафт острова. Огромные камни, которые повсюду вырастают из земли, делают его похожим на спину древнего дракона.

– Вау.

Он не обращается ни к кому конкретно, и я не отвечаю. В том, что новые гости благоговейно замирают, когда знакомятся с Мэттью изнутри, нет ничего нового, вот только обычно мне не так трудно отвести взгляд от их восхищенных лиц.

Джош оглядывается на меня, и то, что он снова мысленно возвращается к натянутой обстановке между нами, я понимаю по его гаснущей улыбке.

– Это… потрясающе. – Почти беспомощно он показывает на окно, а потом просто опускает руку.

Ничего не говоря, я делаю пару шагов назад в сторону лестницы, поднимающейся на четвертый этаж.

– Над гостиной находятся спальня и ванная комната, – холодно произношу я и сбегаю. Как правило, я сообщаю постояльцам, что в ящике секретера с изогнутыми ножками, который стоит возле полного книг стеллажа, они могут взять ручки и бумагу, но это Джош пускай выясняет самостоятельно.

Стены первого и второго этажей ничем не облицованы, в комнатах выше кирпичная кладка покрыта слоем белого известкового цемента. Только в спальне они в нижней трети обиты темными деревянными панелями, а светлый коврик перед кроватью мягкий и пушистый.

Джош быстро заглядывает внутрь, а я распахиваю вторую дверь в конце маленького коридора на четвертом этаже:

– Ванная.

Он пару секунд рассматривает ванну на львиных ножках, затем молча следует за мной на кухню. Как только я открываю дверь, из-за полукруглого столика у окна встает Элейн.

– Здравствуй, Айрин! – Джошу я не рассказывала, что она здесь будет, но если он и удивился, то виду не подал.

– Мистер Хейс. – Она буквально светится и, кажется, едва удерживается, чтобы не сделать книксен.

Вздохнув про себя, я отвечаю на улыбку Элейн, хотя она, безусловно, адресована не мне, но все равно.

– Джош, это Элейн Уолш, – представляю я. – Элейн, ты, очевидно, уже знакома с Джошуа Хейсом.

– Только по телевизору, – говорит Элейн, и ей не удается скрыть волнение.