Найди меня среди шторма

– Алло? – Голос подруги звучит намного выше, чем обычно. Она откашливается. – Добрый день… я говорю с Сигге Перссоном? – Слушает краткий ответ. – Меня зовут Лив Баумгардт, я дочь Изабель Баумгардт.

Вдруг мне начинает казаться, что волны неестественно сильно шумят.

– Да, – произносит Лив, а затем: – Двадцать три года назад она работала в дипломатической службе в Мехико, думаю, вы знакомы.

Еще одна пауза.

– Я позвонила вам, потому… что хотела услышать голос своего отца.

В конце предложения голос самой Лив едва не срывается, и я непроизвольно нащупываю ее ладонь, которая все так же сжатая в кулак лежит на коленях. Ее ледяные пальцы переплетаются с моими.

– Да.

Пауза.

– Да.

Воцарившаяся теперь тишина тянется бесконечно, и, оторвав взгляд от наших сцепленных ладоней, я вижу, что по щекам подруги текут слезы. О нет. Что же там происходит?

– В Ирландии, – сообщает Лив наконец, и по ее тону практически невозможно понять, что она плачет. – В Каслданнсе, это небольшая деревушка на западном побережье… да. Да, но… хорошо. Нет, хорошо. Я… да. Хорошо. Буду рада.

Она будет рада? Будет рада? Чему она будет рада?

Рука Лив, в которой она держит телефон, так тяжело опускается вниз, словно к ней привязан груз.

– Он приедет.

– Что?

– Он приедет сюда. Хочет приехать так быстро, как сможет. Вероятно, уже на следующей неделе или, самое позднее, через неделю. Он плакал.

И тут подруга сама начинает рыдать. Я никогда не видела, чтобы Лив плакала так сильно.

* * *

На следующий день Лив уезжает в Дублин, и там с ней рядом будет Кьер, когда отец позвонит ей и сообщит, когда прилетает в Ирландию. Я безмерно благодарна, что Сигге Перссон, похоже, оказался человеком, который заслуживает называться отцом… по крайней мере я надеюсь на это каждой клеточкой своей души.

Помимо этого, до вечера субботы больше ничего особенного не случается. Мы с Джошем друг друга избегаем. Харпер и Люк освобождают номер. Въезжают новые гости – две девушки, которые исчезают, едва бросив багаж в комнате. Сюзанна так и не придумывает, как поговорить с мамой. Кроме того, она ругается с миссис Берк, чье нескончаемое ворчание я научилась игнорировать. После того как я рассказываю сестре, что мне поведал мистер Берк, та лишь замечает: «Хорошо, что мы об этом знаем».

Сейчас я стою перед лодкой Кьера и дожидаюсь Джоша. Я специально вышла заранее, чтобы не идти вместе с ним. Как-нибудь мы вытерпим эту поездку, наверное, в полном молчании. А затем я смогу начать стирать из памяти его и все, что с ним связано.

Джош пунктуален. Звук от колесиков компактного, надежного чемодана заставляет меня поднять голову и, хотя я готовила себя к этому, его вид вызывает болезненный укол. Сегодня у меня бы гарантированно появилась возможность заглянуть ему в глаза под сияющим солнцем, но я решаю отказаться от такой возможности.

– Привет.

В паре метров от меня он останавливается и ставит возле себя серебристый чемодан, а я наклоняюсь за лежащим у моих ног рюкзаком.

– Привет.

Без лишних слов разворачиваюсь и захожу в лодку.

Вскоре после этого я уже веду яхту к выходу из порта, одновременно стараясь не думать ни о Джоше, который сидит позади меня на одном из мягких сидений, ни о том, что три ночи назад произошло на этом судне. Скорее всего, у меня больше ни разу не получится ступить на борт этой яхты, чтобы не нахлынули воспоминания. Черт побери.

– Айрин? – неожиданно зовет Джош, и в первую очередь потому, что не рассчитывала на подобное, я оглядываюсь на него. Он кажется серьезным и напряженным.

– Мы можем поговорить?

– Нет.

Резко отворачиваюсь, и молчание, которое теперь натягивается между нами, уплотняется настолько, что почти физически сдавливает мне ребра.

– Вон впереди остров Кэйрах, – говорю я, когда в какой-то момент на туманном голубом горизонте вырисовываются темные очертания. Уже скоро показывается маяк, с моря он выглядит маленьким и странно уязвимым, вырастая над массивными черными скалами.

Я широкой дугой огибаю остров по всей длине, чтобы на другой стороне причалить к тихой бухте. Крутые каменные утесы там ниже, тем не менее они скрывают светлый силуэт Мэттью.

Джош смотрит вверх, на маяк, пока его не заслоняют высокие скалы. После того как это происходит, его взгляд беспорядочно блуждает по зелено-серым волнам. Я не до конца понимаю, почему именно он кажется подавленным. Даже если бы я хотела всего лишь затащить его в постель, это никоим образом не сделало бы его поведение приемлемым.

Не важно.

В первую очередь я концентрируюсь на том, чтобы подвести яхту к причалу и крепко привязать к швартовочному столбу.

Затем мы все так же молча проходим по пристани к испещренному галькой отрезку пляжа, и, добравшись до грубо вырубленной в камне узкой лестницы, Джош вместе с чемоданом карабкается за мной по узким ступеням.