Найти клад… и перепрятать (СИ)

По моим представлениям существование Мили после бегства из поселка и до моего появления в его теле больше походило на жизнь одинокого дикого животного. Мальчик научился самостоятельно выживать в одиночестве даже в зимнее время, когда в отсутствие Искателей можно было бы переждать зиму в поселке под опекой и защитой Томы. Но теперь туда не было хода из-за нескольких враждебно настроенных мальчишек, остававшихся в поселке на зимовку. Для них стало делом принципа поймать Милю и либо сделать его своим пленником, либо убить как какую-нибудь дичь из охотничьего азарта.

Лет с шести мой Маугли стал достаточно сильным и уверенным в себе, чтобы начать активно исследовать свою среду обитания. Его, шастающего в самых разных местах Проклятых гор, все чаще начали замечать рабы-малолетки и их хозяева, Искатели. Причем Милю неоднократно видели и в опасных местах, где можно было пострадать от остаточной магии, которую Искатели и дети называли «духами». Искатели на это уверенно заявляли, что Крыс не жилец, что «духи» его быстро убьют. Однако проходили месяцы, а Миля как ни в чем не бывало продолжал попадаться на глаза то там, то сям.

Я так понимаю, годам к семи на Милю почти перестали охотиться, поскольку малыш просто не давал никому ни малейшего шанса, держась на значительном расстоянии от людей и поблизости от опасных мест, куда он при малейшей опасности норовил убежать. Во всяком случае я, появившись в этом мире, не заметил слишком уж настойчивой охоты на малыша. Правда, справедливости ради следует сказать, что я вообще мало что мог понять о происходящем в первые месяцы моего пребывания в голове мальчика.

Однако то немногое, что мне все-таки удалось увидеть и понять на старте моей новой жизни, впоследствии и сформировало у меня гипотезу о том, как я мог переместиться в этот мир и почему оказался именно в теле Мили. Я уже говорил, что пацана не раз видели в очень опасных зонах, куда дети боялись залезать, даже если Искатели требовали этого от них. Полагаю, что малец в одну из своих исследовательских вылазок проник в какое-то очень опасное место и ненароком активировал одну из сохранившихся магических установок, результатом чего и стало мое перемещение между мирами.

Не знаю, что при этом испытал Миля — боль, страдание или испуг, но это не отвадило его от лазания по руинам. Возможно, причиной этому стало особенное зрение малыша, что спасало его от пресловутых «духов». Догадываюсь, что лет с шести мальчик стал обращать внимание на ту картинку, которую Миля, допускаю, ранее просто игнорировал как помеху своему восприятию. Дело в том, что у мальчика, а теперь уже у меня, два разных глаза — один левый, а другой правый. Ха-ха, шучу. А если серьезно, то правый глаз у меня вполне обычный, как и у всех людей. А левый — это нечто особенное. Во-первых, левый глаз у меня намного крупнее. Во-вторых, он у меня неподвижный, то есть, сидит намертво в глазнице. В-третьих, у него какой-то необычный зрачок, если это вообще можно назвать зрачком. В-четвертых, левый глаз формирует у меня в мозгу картинку независимо от того, закрыты у меня глаза или открыты. Я всегда вижу картинку, формируемую левым глазом, даже сквозь верхнее веко.

Картинка левого глаза состоит из каких-то светящихся полупрозрачных пятен и полосок, нередко цветных. Теперь-то я уже понимаю, что эти пятна — это магическая энергия, которую я, получается, могу видеть. Откуда у меня такой глаз, можно только догадываться. Может быть это стало результатом мутации у моего ублюдочного отца, изнасиловавшего Ликусю. Многолетнее пребывание в Проклятых горах, контакт со всевозможными магическими предметами, выкопанными из-под завалов, да те же пресловутые «духи» — все это могло привести к каким-то изменениям в организме Искателя, которые он передал мальчику. А возможно, эта мутация у Мили стала результатом воздействия остаточной магии на его зародыш в теле Ликуси, когда она сама лазила по опасным развалинам в поисках добычи.

Так вот, Миля рано или поздно должен был обратить свое внимание на эти самые пятна, накладывающиеся на картинку правого глаза и мешающие мальчику нормально видеть. Наблюдая за копошением детей в руинах, а также подслушивая инструкции Искателей, даваемые «мясу» перед очередной вылазкой за добычей, Миля, возможно, начал понимать, что эти пятна в поле его зрения дают ему ценную информацию. Во всяком случае, они позволяли ему избегать контакта с остаточной энергией. То есть, Миле достаточно было просто не лезть в те места, которые подсвечивались магической энергией. Могу это утверждать уверенно, так как уже в самые первые недели своего пребывания в теле пацана я обратил внимание на то, что мальчик опасается любых светящихся пятен и старается обходить их стороной. Это и позволяло ему шастать по тем местам, которых избегали Искатели и их малолетние рабы. Миля просто видел, что даже в опасных местах есть проходы, свободные от остаточной магической энергии. Ему достаточно было просто осторожно проходить между светящимися объектами.