Найти «Сатану»

— Про «штуки» потом расскажешь, — остановил его подполковник. — Слышишь, наши пришли…

Действительно, в караулку вошли «Руков» и «Шеин».

— Ну, что? — спросил Сагалович.

— Всё прошло штатно, — ответил «Руков». — Автономный режим у них был включен параллельно с ручным контролем. Мы перевели на режим длительной автономной работы без вмешательства оператора. Завтра проверим функционирование всех систем, и пусть стоит…

— Каждый пишет отчет о проделанной работе и сдает мне! — распорядился командир группы. — В одном экземпляре, с грифом «Сов. секретно».

Через полчаса он спрятал полученные документы в чемоданчик, причем оперировал с замком так, чтобы спутники не видели.

— Серьезная штука, прямо как сейф! — отметил «Шеин». — Сразу видно: его так просто не откроешь!

— Да, уж лучше не пытаться! — усмехнулся Сагалович. — Иначе можно взлететь на воздух! Ладно, на сегодня работа закончилась.

— Ну что, теперь можно и поужинать?! — предложил капитан.

— Даже нужно! — согласился подполковник. — И сразу спать. Надо выспаться — завтра и послезавтра у нас будут напряженные дни.

Вскрыли сухие пайки, говяжью тушёнку, гречневую и рисовую кашу с мясом разогрели на электроплите, вместо хлеба достали хрустящие хлебцы длительного хранения.

— Сейчас чайник расшкварю, — вызвался «Иванов». — Горяченького хорошо с мороза.

— С разрешения командира, — майор «Руков» взглянул на Сагаловича. — Могу предложить холодного спирта.

— Без фанатизма можно, — не стал возражать подполковник.

На столе появилась помятая, исцарапанная фляжка, спирт разлили по алюминиевым кружкам, разбавили водой.

— За успешное выполнение задания! — произнес Сагалович.

Кружки глухо стукнулись. Реакция с водой нагрела спирт, а пить теплый, да еще из алюминиевой посуды — дело на любителя, но сейчас на такие мелочи не обращали внимания. Выпили и, чувствуя, как теплая волна пошла по телу, принялись за еду.

После обеда, который сегодня был одновременно и ужином, всех потянуло ко сну: сказывался перелет и нервное напряжение последних часов.

— Делитесь, кто в какое время дежурить будет! — сказал Сагалович.

— А зачем? — спросил капитан. — Тут же никого нет!

— Вот именно! Кроме стратегической ракеты и специальной группы, выполняющей правительственное задание! А если нагрянут диверсанты противника?

— Тогда плохо, — поежился «Руков». — У нас даже автоматов нет!

— И пулеметов, — совершенно серьезно поддержал его «Иванов». — И орудий. А я даже гранатомета не захватил.

— Вот ты и дежурь первым, шутник! — приказал Сагалович.

Капитан пошел укреплять дверь, майоры повалились спать на топчаны в комнате отдыха, а Сагалович ушел в кабинет начальника караульной смены и еще час работал с бумагами из своего чемоданчика.

1 ноября 1982 года

Кожаные куртки, брошенные в угол,Тряпкой занавешенное низкое окно.Бродит за ангарами северная вьюга,

В маленькой гостинице пусто и темно…

Отчасти это было действительно так: гостиница полевого аэродрома состояла из трех небольших комнат, две из которых стояли пустыми и темными, коридор тоже был темным. Хотя летные куртки не валялись на полу, а висели на гвоздях, вбитых в дверь над табличкой с описанием казенного имущества: «Кровати — 4, стол малогабаритный — 1, стульев — 2, табуретов — 2». Окно было не низким, а самым обычным и ничем не занавешено, вьюги тоже не наблюдалось, только временами срывался легкий пушистый снежок.

Командир со штурманом мотив припомнят старый,Голову рукою подопрет второй пилот,Подтянувши струны старенькой гитары,Следом бортмеханник им тихо подпоет…[15]

И это было почти правдой: старенькая гитара нашлась в комнате, под столом, но струны подтягивал не бортмеханик, а штурман, и пел он же. Бортмеханик Мишка Сохов последний день находился в отпуске, и замену ему на спецрейс брать не стали. К тому же певец из него был никудышний. Строгий командир пением никогда не увлекался и сейчас, сидя на табуретке, молча смотрел в окно на свой самолет, на незнакомого капитана, производящего развод караула, на низкое серое небо и падающие снежинки. Второй пилот не подпирал голову руками, а по пояс голый сидел в позе лотоса на застеленной солдатским одеялом кровати и медитировал: капитан Дерябко выписывал журнал «Здоровье», каждое утро пробегал три километра и в любую погоду обливался холодной водой. Несколько лет назад, просмотрев документальный фильм об индийских йогах, он увлекся этим делом, и хотя такие идеологически чуждые увлечения в Советской армии не приветствовались, научился неестественно выкручивать конечности и часами пребывал в отстраненной сосредоточенности, чтобы овладеть искусством перелетать бестелесной субстанцией куда угодно. Сослуживцы подшучивали, что он хочет, находясь в командировках, контролировать оставшуюся в Москве жену.