Наивный мангуст

– Так, где будет находиться объект? – с нетерпением в голосе спросил Алишер.

– На девяносто процентов на четвёртой остановке автобуса. Там крупный универмаг, туда едут все люди, и легче всего затеряться. Зашёл в универмаг, вышел, прошёл на автобусную остановку, снова вернулся в универмаг. В движении зафиксировать объект труднее. А в поликлинику ходят только больные, в спальные районы – те, кто там живёт.

– Логично, но объект будет всё же на третьей остановке. Могу поспорить. – Алишер взволнованно мял в руке носовой платок.

– Не откажусь, поспорим, – усмехнулся Семён.

– На ресторан, нет лучше варьете, в субботу приезжает ансамбль из Прибалтики, – предложил Алишер, чёрные глаза его выражали тревогу и сомнение.

– Варьете? Этого только нам, холостякам, не хватало. А, вообще, интересно посмотреть, как мужики из Средней Азии это выдержат. Среди зрителей женщин точно не будет, – разрядил обстановку Семён.

Аман засмеялся, Алишер промолчал.

Семён с ребятами закрутили свою карусель, проехали по остановкам автобусов один, второй, третий круг. Объекта нигде не было. Правда, на втором круге Аман заметил человека среднего роста лет тридцати, с лицом европейского типа в белой соломенной шляпе, серых брюках, в светлой рубашке-безрукавке в небольшую клетку, подошёл к нему, завёл разговор. Человек оказался обут не в чёрные туфли, а в коричневые сандалии, отсутствовал свёрток из бумаги. Выяснилось, что он изрядно выпил пива, возвращаясь с ночной смены домой. Явно это был не объект. Алишеру повезло больше, на третьей остановке автобуса он обнаружил в толпе хозяек, едущих на рынок, человека, чьи приметы полностью совпадали с разыскиваемым лицом. За исключением свёртка из коричневой бумаги. Мужчина стоял на остановке недалеко от женщин и спокойно дожидался своего автобуса. Алишер обошёл его со всех сторон, внимательно разглядывая, сделал условный знак в сторону автобуса, на котором подъезжал Семён. Затем решительно подошёл к мужчине и сказал:

– Вы, зафиксированы, назовите пароль.

Мужчина удивлённо посмотрел на него, оглянулся по сторонам, а затем, немного заикаясь, произнёс:

– Что-что? Какой пароль, я ничего не знаю.

Теперь пришло время удивляться Алишеру:

– Не валяйте дурака, приметы полностью совпадают, достаньте из кармана пакет, выполняйте задание согласно инструкции, – недовольно проговорил он.

– Какой пакет? Не впутывайте меня в ваши дела, – ещё сильнее заикаясь, произнёс мужчина, у него стало подёргиваться веко на левом глазу, он полез в карман и дрожащей рукой достал пачку папирос «Беломорканал». Прикурил, ломая спички, и отошёл в сторону, оглядываясь по сторонам. Время было на исходе, к Семёну и Алишеру присоединился Аман. Они заметно поникли, Алишер нервно ходил по остановке, разглядывая людей, проезжающих в автобусах, Аман молча стоял у чинары, что-то обдумывая.

– Так, офицеры, что приуныли? – с усмешкой спросил Семён. – Поедем брать молодца, он уже дожидается нас. А вечером с тебя варьете, Алишер.

– Я не поеду, – угрюмо ответил Алишер.

Показался автобус. Семён и Аман сели в него и поехали на четвёртую остановку. До контрольного времени оставалось двадцать минут. Они проехали одну остановку и вышли. Семён оставил Амана на остановке проводить наблюдение, а сам пошёл в универмаг. На первом этаже блестящий шлифованный мрамор пола был залит ярким солнечным светом. Он врывался в широкий зал южным буйным огнём из огромных окон во всю стену. Солнечные блики подстерегали покупателей всюду, погружая их в расплавленное золото, заставляя прикрывать глаза. Только у стены, где стояли прилавки и витрины, пролегала спасительная полоса тени.

Семён двинулся туда, прошёл мимо человека, явно больного, вызывающего сложное чувство тревоги и жалости. Он находился недалеко от прилавка, рассматривая большими безумными глазами проходящих мимо людей. Незнакомец был одет чисто и опрятно в китель и галифе военного образца сорок пятого года и выглядел даже интеллигентно. Но его рот был широко открыт, влажные большие губы беспрестанно облизывал длинным языком, похожим на змеиное жало. Густые чёрные волосы чуть тронуты сединой. Бросалось в глаза, что у него удивительно правильные черты лица, видимо, в прошлом мужчина был красив.

Он поворачивался налево, направо и кругом, словно на военном плацу, строевым шагом подходил к большим фикусам, стоящим в кадках, отдавал им честь и возвращался на прежнее место. Человек производил жалкое и одновременно трагическое впечатление. Семёну показалось в его поведении нечто неестественное и наигранное. Ощущение неприятия, жалости и желания что-то изменить возникло у чекиста.

Он интуитивно, на одно мгновение взглянул в глаза незнакомцу, стараясь проникнуть в ту сущность, что пряталась там за завесой игры, и была его правдой, его настоящим я. По крайней мере, такие ощущения возникли у чекиста.