Налегке

ОПРОВЕРЖЕНИЕ

Филипу Линчу,

редактору голдхиллских «Новостей»

До моего сведения дошло, будто генерал Джон Б.Уинтерс усмотрел в нижеследующей заметке (вклейка), помещенной в январском номере «Народного трибуна», прямые обвинения, якобы предъявленные мною лично ему лично, и что он желает, чтобы я от них отрекся.

Во уважение к его просьбе сообщаю, что, хотя мы с мистером Уинтерсом по-разному смотрим на вещи, однако, приняв во внимание его болезненную чувствительность к вышеупомянутому вопросу, я настоящим заявляю, что не убежден в обоснованности этих так называемых «обвинений» и надеюсь, что тщательное расследование окончательно их опровергнет.

Конрад Виганд, Голд-Хилл, января 15-го,

1870 г.

Затем я прочитал вслух свое заявление и передал его мистеру Линчу, на что мистер Уинтерс сказал:

— Это не годится и никак меня не устраивает. — И, обернувшись к мистеру Линчу, спросил: — Что вы скажете?

— Признаться, я не вижу тут никакого опровержения.

— Я тоже, — сказал Уинтерс. — Собственно говоря, это еще один плевок в лицо. Мистер Виганд, вам придется еще поработать! Неужели вы думаете, что такому человеку, как вы, удастся провести такого человека, как я?

— Сэр, я только в такой форме могу написать опровержение.

— Сэр, вы ошибаетесь! И если вы осмелитесь еще раз повторить то, что вы сказали, вы сделаете это на свой риск, потому что, клянусь таким-то, сэр, я изобью вас до полусмерти, а может, и более того! Итак, соизвольте понять, что я требую, чтобы вы подписали заявление, составленное совсем не так!

— Мистер Уинтерс, я отнюдь не хочу вас раздражать, но вместе с тем мне совершенно невозможно написать его иначе. Если вы намерены принудить меня подписать какой-либо документ, то извольте продиктовать его Филипу Линчу, и тогда я, если только найду возможным, подпишусь под вашими словами, однако такого заявления, какое вы от меня требуете, я подписать не в силах. Уверяю вас, сэр, что не шучу.

— Вот что, сэр. Пора кончать волынку — я и так порядком провозился тут с вами! Я поставлю вопрос несколько иначе. Вам известно, что эти обвинения (указывая на газету) ложны?

— Нет.

— Вам известно, что они основаны на фактах?

— Лично я не имел возможности убедиться в том.

— Почему ж вы их у себя напечатали в таком случае?

— Потому что, если воспринимать их правильно, в контексте, то окажется, что то, что вы принимаете за обвинения, на самом деле суть серьезные и дельные предложения, высказанные в ответ на запрос корреспондента, собравшего ряд загадочных фактов.

— Разве вам не известно, что мне известно, что все это не более чем клевета?

— Если так, то почему бы вам не опровергнуть ее и самому не потребовать расследования?

— По-вашему, вы имеете право заставлять меня заниматься опровержением всякой чуши, какую вам угодно у себя пропечатать?

Насколько я помню, я оставил этот вопрос без ответа.

— Довольно болтовни, однако, — продолжал он. — Я требую окончательного ответа: вы автор этой статьи или нет?

— Честь не дозволяет мне назвать истинного ее автора.

— Но вы ее видели, прежде чем она пошла в набор?

— О да, сэр.

— И вы сочли возможным ее печатать?

— Разумеется, сэр, иначе я бы ее не пропустил. Об авторстве я ничего не могу сказать, что же касается публикации, то тут я целиком и полностью признаю себя ответственным.

— Так вы отказываетесь от нее или нет?

— Мистер Уинтерс, если мой отказ подписать такой документ и в самом деле повлечет за собой все, на что вы тут намекали, я попросил бы у вас несколько минут, чтобы помолиться.

— Молиться?! Так-то вас и так! Молиться надо было раньше — тогда, когда вы писали ваши такие-то и такие-то лживые донесения. Так подпишете или нет?

— Я уже сказал.

— То есть вы продолжаете упорствовать?

— Да, сэр.

— Так получайте же!