Намаскар: здравствуй и прощай (заметки путевые о приключениях и мыслях, в Индии случившихся)

Неприятность началась от остановки автобусной, но поначалу мы её сочли забавой. Отмахались от таксистов – хотели прогулкой пешей отель выбрать (были мы в двух километрах от центра). Когда вышли в квартал соседний, встретил нас мужчина грязный, в шлёпках продранных; начал гостиницы предлагать – к ним карточки показывать замусоленные. От мужчины мы открестились, однако навязчивость свою решил он испытать до предела последнего. Не слушая отказов, откликов, отзывов, индиец шёл впереди – по избранному нами направлению, рассказывал громко об открытых здесь отелях (известных ему сполна), и получалось так, что он нас ведёт. Мы останавливались, он ждал. Мы рвались в сторону, он припускал, и соревноваться с ним было глупостью, ведь шли мы под рюкзаками, в районе незнакомом. Сворачивали на другую улицу – индиец торопился вновь возглавить наш поход и теперь рассказывал об отелях этого района. Пытались мы с ним говорить, но диалог был одного толка: «Нам не нужна помощь, спасибо». – «У них есть комната с кондиционером, с ванной отдельной». Пытались грубить: «Вы можете наконец отстать!» – «У тех вон завтрак включён, есть европейское меню». Толкнуть индийца было невозможно из-за чрезмерной грязности его одежды. Хотели идти, сопровождением таким не заботясь, но пахло от него скверно; по тротуарам шагать он старался в тесноте с нами. При словах наших и движениях оставался индиец невозмутим – не дозволял на лице своём ни одной эмоции; уверенно произносил цену номеров и успевал достать подходящую рекламную карточку.

Задумали мы по делу такому шутить (пусть для шуток подобных не окреп достаточно мой ум – я опасался рецидива чувств вчерашних). Стали мы петлять, крутиться, перебегать. Шли через дорогу; противоположной стороны не достигнув, возвращались назад. Подходили к отелю – индиец в радости вбегал к администратору, объявлял новых постояльцев, но мы уже торопились прочь. Спеши́ли через перекрёсток под переключение светофора (да, в Бомбее светофору обнаружилась некоторая власть, которую, однако, не все признают – например, наш индиец). Протискивались в тесноту рыночную, забегали в магазин. Неутомим был сопроводитель; следа нашего не терял и готов был во всякий миг призвать к гостинице очередной.

Утомившись от игры, зашли мы для завтрака в ресторанчик, где пробыли в одиночестве. Бомбей поутру безлюден; сегодня выходной, праздник – День независимости. Магазины многие закрыты; босяки торгуют в разнос флажками Индии.

Полчаса ждал нас проводник. Когда мы вышли, тоном прежним он продолжил призывы свои «вон к тому отелю». Мне это опостылело. Понял я, что любую гостиницу, избранную нами, назовёт он своей – бросится туда в опережение, сопроводителем нашим скажется и комиссию спросит. Неприятно.

Пробовал я махать руками. Грубость усилил. Крикнул. Стукнул на повороте рюкзаком. Нет пользы. «Здесь шесть отелей. Начать можно с этого». Жалость пробудилась. Он зарабатывает, как может; не знаем мы его историю. Он и без крика моего в унижении большом. Однако негодование, утомление заставили средство резкое применить. Достал я из сумки поясной свисток армейский, для случаев опасности запасённый. Когда индиец вновь близко оказался и говорить продолжил об отелях – свистнул ему в лицо всей силой, а сила такой была, что мне уши заложило. Свистом этим оглушить можно, огорошить, словно обухом огреть. Вздрогнул индиец – лицо новое показал в смехе нервическом. Прохожие все смотрят на меня. Мы развернулись – возвращаться стали по улице; индиец, ошарашенный, дальше шёл. Потом, однако, нас догнал и вновь стал нам главой. Глупая затея – свистом его не осадить, когда к гудкам дорожным он привычен. Опять сделалось грустно до индийца. Жалкая ему получилась судьба. Подумал денег ему дать, но не решился – понимал, что поощрением таким приважу его ко всем туристам липнуть. Новых попыток отвадить сопроводителя мы не искали.

Выбрали наконец по вывеске отель. Прямым путь к нему не был. Петлять пришлось, чтобы индийца отвести в сторону. Резко отвернули в нужный проход, шагнули к двери гостиничной. Индиец, маневр поздно увидевший, к нам поспешил, но остановлен был швейцаром. По лестнице к администратору поднимаясь, слышали мы перебранку внизу.