Намаскар: здравствуй и прощай (заметки путевые о приключениях и мыслях, в Индии случившихся)

Победа моя ценной оказалась – из неё вывел я против себялюбивости логику, а логика – это рельсы, мысль по ним скользит уверенно. Подумав так, я улыбаюсь, признаю себя счастливым.

…

Сызнова прочёл «Яяти»; и теперь в рассказе о его любодеяниях не слышал в себе отвращения. У него был свой путь. Можно ли судить человека за найденные удовольствия, за розданные страдания?

Мне безразлично, уступить или оказать сопротивление; не вижу разницы между этими действиями; всё, что связано с ними, лежит за пределами моего «я» . Так?

…

Четыре часа ночи. Мне лучше. Наркотик укрощён; отступил.

Не могу уснуть. Сознание не слушается. Едва опустошаю голову от мыслей, как случается в ней шум.

По-прежнему читаю мифы.

Тело истощено. Я вырван из жизни; трясусь в автобусе спальном; отгорожен шторкой красной. В окне – ночь. Рядом спит Оля. Ехать нам не меньше века. Быть может – вечность. Я готов поверить в это. Нет страха. Я согласен сейчас на вечность, согласен на неусыпную работу ума.

Всякую ситуацию нужно обращать к себе лучшей стороной.

Нужно ещё научиться жить только самим собой, чтобы обрести такую уравновешенность разума, которую не в силах поколебать противоборство добра и зла, мук и радостей, потерь и приобретений, ибо человек достигает самообладания, спокойствия и невозмутимости только тогда, когда его духовная жизнь не зависит от внешних обстоятельств . Повторяю себе эти слова.

Просмотрел записи. Нет в них гладкой последовательности. Иду на ощупь. Чем глубже опускаешься в себя, тем сложнее продвигаться. Много цитат – это столбы, подпорки, чтобы не обвалилась штольня. Иду по тоненькой ниточке. Выщупываю пространство вокруг себя. Мне это нравится. В этом жизнь. Но… хватит. Тело, кажется, настолько утомлено, что готово ко сну…

15.08. Бомбей

(Князь Алексей Салтыков о Бомбее: «Окинув беглым взором этот роящийся народ, вы торопитесь взглянуть на странные капища, уставленные бесчисленным множеством истуканов: тут толпы факиров, увечных, иссохших, худых, как оглоданные кости, с длинными крючковатыми ногтями на руках и ногах; тут безобразные старухи, волосы растрёпаны, взоры дики. Тут обширны пруды с каменной набережной – в них обмывают покойников. <…> Тяжёлый запах мускуса от мускусных крыс, живущих под землёю, разлит по воздуху; странные звуки неумолкающей музыки…»

{59} )

Трёхчасовой сон в автобусе был чадным, в видениях путаных. Ждал теперь поселиться в отеле и спать на кровати широкой, в положении покойном. Обещал себе отдых до полудня (приехали мы в 8:30).

В голове – дым. Привкус железный, кислый, зелёный. До сих пор мгновениями чувствую под языком волоски (мелкие, щекочущие).