Намек. Архивный шифр

— Чекистам понадобилось достойное кадровое пополнение. Первым откликнулся комсомол. Напомню всем. Решением ЦК ВКП(б) была направлена группа руководящих комсомольских работников в распоряжение НКВД СССР для службы в Главном управлении государственной безопасности.

«Напомню»… Хорошо сказано! Никто и не знал. Решение, если и не было секретным, то не афишировалось. И ещё большой вопрос: вполне ли добровольно «откликнулись» комсомольцы, ежели направлены «решением ЦК ВКП(б)».

— Это произошло аж летом прошлого года. Так-то! Но товарищ Ежов затеял сейчас серьёзную чистку своих рядов, настоящую. Кадровый голод при таком раскладе, вы понимаете сами, неизбежен. Требуются кадры, преданные делу Ленина — Сталина, мировой революции, и одновременно — знающие службу, образованные, с широким кругозором. Среди присутствующих здесь таких большинство. Вот и подумайте, товарищи! Партия призывает нас помочь родным чекистам. Коммунисты, вперёд! — закончил докладчик тихо, внятно, с той сдержанной силой в голосе, которая выдаёт глубину чувства или же служит признаком большого актёрского дарования.

— Заманчивое предложение, — раздался сзади всё тот же басок, но теперь более приглушённый. — Слыхал, оклады чекистам сделали — о-го-го! Говорят, ещё добавят.

— Догонят — добавят. А комсомольцев-то прикомандировали ещё при Ягоде. Пришлись ли нынче ко двору?

Не разобрать, были ли обе реплики произнесены с иронией или всерьёз. Бродов на сей раз поморщился: это вам не мужская незатейливая шуточка про вопрос, который стоял, но с течением лет снят с повестки. Тут попахивает то ли недостатком сознательного энтузиазма, то ли злобной критикой в адрес доблестных органов. Николай нарочито передёрнул плечами и повёл головой в сторону, показывая: мужики, вас слышно, посерьёзней!

Председательствующий на собрании уже перешёл к текущим делам, но его плохо слушали, переваривали сказанное докладчиком.

Итак, что в сухом остатке доклада? В результате массовых чисток Наркомат внутренних дел потерял значительную часть личного состава. Зияющие пробелы нужно было восполнить, а то некому ловить и охранять обычных преступников, некому выслеживать шпионов, диверсантов и вредителей, которые в последние годы попёрли в Союз, как рыба на нерест. Это — если верить наблюдениям тех самых сотрудников НКВД, которые и сами большей частью оказались шпионами и вредителями. Как бы то ни было, а резкая нехватка квалифицированных кадров в одном из ключевых ведомств страны представляла реальную угрозу безопасности Советского Союза. Отсюда — экстренный и беспрецедентный призыв к коммунистам, служащим Генштаба РККА, пополнить кадровый состав Главного управления государственной безопасности.

Сам Николай совершенно не принял данный призыв на свой счёт. Ему сорок шесть лет. Поздновато для резких перемен. Никому в голову не придёт ожидать от него такой прыти.

Если бы, конечно, проявил инициативу…

Бродов относился к партийной работе очень ответственно, но никогда не лез передом. Без него хватало инициативных энтузиастов. Только успевай воплощать в жизнь их замыслы, а также прибирать наломанные ими дрова…

Лето было в разгаре.

Пыльное и жаркое московское лето с дымящимся под катками асфальтом, с деревянными заборами посреди улиц: где ещё только прокладывают метро, где полным ходом строятся новые здания… Заборы — заборами, но до чего хорошо смотрятся улицы с тех пор, как нижние этажи почистили от пёстрых разномастных вывесок! Надписи над дверями магазинов и контор — строгие, лаконичные, в едином стиле, кое-где на стенах плакаты. Вот и всё. Дома гордо расправили плечи, в знойном мареве едва не парят над мостовыми и тротуарами…

Здания чувствуют себя вольготно, но на человека жара здесь, в Москве, почему-то не производит того лёгкого, приятного впечатления и не оказывает разнеживающего действия, как на юге, а кажется навязчивой, удушливой и заставляет мобилизоваться. Зато начинаешь по-особенному ценить зелень дворов и цветы в скверах, и влажную прохладу фонтанов.

Тётки, облепленные осами, продают сладкую воду с газом и без, зажимают шарики мороженого между двух круглых вогнутых вафель; из-под этих вафель почти сразу начинает капать сладко, липко и весело. Детвора визжит при виде ос, взрослые испуганно отмахиваются газетами. Но продавщиц осы не кусают. Как только они договариваются?

Прошло уже два месяца после партсобрания, на котором прозвучал призыв к коммунистам-генштабистам переходить в НКВД. Кое-кого перевели, уж насколько добровольно — бог весть. Чекистам ведь и правда очень сильно подняли оклады.

Бродов не особенно обращал внимание на эти кадровые пертурбации. Тревожило другое: до Красной армии, похоже, добралась большая чистка рядов. Тухачевский арестован, и список тех, кто связан с ним и попал под подозрение, всё длиннее. Люди притихли, напряглись. Обстановка стала нервной. Нехорошая обстановка…

Тут-то на Николая обрушилось как гром среди ясного неба:

— Вы ведь сознательный коммунист. Уверен, рвётесь в бой.

Только бы не выступление на собрании с осуждением врагов!

Нет. Не то. Похлеще.