Наперегонки со страусом

– Хуже! Тогда хоть бандиты из враждующих кланов сами себя убивали, одного за другим иногда и свои же отстреливали. Опять же простому человеку можно было от банды к банде бегать, защиты себе просить. Иной раз, что и защищали, чтобы на фоне своих врагов хорошими выглядеть. Опять же, пока так бегаешь, так и время пройдет. Либо поубивают, либо пересажают всех. Да и не лютовали они так сильно над простым людом. Видели, что с нас взять нечего, ну и не трогали. Конечно, кто ларек держал или кооперативщики те же, с тех мзду трясли. А простых людей – нет, не трогали. Иногда даже продуктов по нашему убожеству подкидывали. У нас кладбище близко, на поминках всегда чего-нибудь перепадало. Сенька Филин ящик водки как-то раз выставил. Это когда Ваньку Гвоздя в кабаке расстреляли, он на радостях и расщедрился.

Какой еще Филин? При чем тут Гвоздь? И особенно выпитая кем-то давным-давно водка? Степан тоже понял, что они углубляются не туда.

– Ты, дядя Витя, зубы-то нам не заговаривай, – строго произнес он. – Ты по существу тарахти!

– Не хочу я, ребятки. Ох не хочу! Не за себя боюсь, я уж старый, свое пожил, хотя тоже помирать нежелательно. А вам, молодым, и подавно.

– Никто не умрет.

– Плохо вы наших охотников знаете. Это же нелюди! Они начали с того, что всю дичь браконьерским способом в нашем лесу выбили. Потом за собак взялись. Думаете, почему Казбек у меня под кроватью прячется, когда их вой слышит? Потому что помнит, как они его малым щенком по лесу гнали да палили в него. В болото подстреленного загнали, да там и оставили, неохота им было туда лезть, чтобы добить. Решили, что он сам помрет. А я его на другой день нашел, на руках домой принес, вылечил, а теперь от этих мерзавцев прячу. Да он и сам, как их услышит, мигом прячется. Думаете, почему у Федора бизнес с его питомником заглох? Потому что они всех его собак перебили. Сначала матерых покупали, потом на молодняк перешли, потом все собаки и закончились. Федор всем врал, что собак у него мор прихватил, да все в округе знали, что это за «мор» такой был. Считай, Казбек последний из могикан. Других крупных собак в наших местах не осталось. Всех эти гады перестреляли.

– Это правда? – Саша задыхался от волнения. – Разве же так можно! По собакам палили? Это наши друзья!

– Для кого друзья, а для кого объект охоты. Дичь.

– Что же, они их едят?

– Может, и едят. Сказывают, в других странах собачье мясо деликатесом считается. Только сдается мне, что они зверье чисто из потехи убивают. Но и это не самое худшее.

– Что еще хуже может быть? Я уже и не знаю.

– Когда дичь в лесах и собаки в питомнике Федора закончились, то охотнички наши на какое-то время затосковали. Стали откуда-то зверей привозить. Рысей, волков, кабанов даже сюда привозили. Но те звери в неволе были выращены, сызмальства в клетках да загонах росли, настоящего леса и не знали совсем. Их выпустят, а они не понимают, что бежать нужно. Обратно в клетку норовят забраться. Или отбегут ненамного и прилягут. Людей совсем не боятся. Разве это охота?

Саша молчал. Что-то чудовищное творилось в этих местах. Просто не верилось, что подобное варварство происходит в наше время и в нашей стране.

– Так что и эта забава у наших охотников совсем недолго продержалась. Нашли они себе другую потеху.

Голос у дяди Вити сделался совсем удрученным и тихим.

– Не знаю, можно ли верить тому, о чем люди судачат, но по мне, так все правда. В общем, зверья в наших лесах почти совсем не осталось, привозное себя не оправдало, тогда они и придумали, чтобы интерес к охоте сохранился, новую дичь себе присмотреть.

Саша уже догадывался, к чему все идет. А вот Степан, похоже, нет.

– И что же за дичь? – спросил он с улыбкой. – Слонов им нынче из Африки везут? Или ягуаров из Америки?

– Нет, не то и не другое. На кого они охотят – вовсе не звери. Люди.

– Люди? Стоп! Какие люди?

– Не местные, нет, – вздохнул дядя Витя. – Местных они пока что не трогают, боятся, что их самих на вилы поднимут. Со стороны людей привозят.

– Каких людей?

– Разных. И мужчин, и женщин. По большей части стараются помоложе выбирать. Оно и понятно, за молодыми куда веселей гоняться. Опять же сначала бродяжек да пьяниц привозили, но это нашим охотникам быстро приелось. Дичь должна быть почетной, только тогда охота считается удачной. Вот и стали мы замечать, что Федор к себе на Мельницу людей привозит, а потом они куда-то исчезают. То есть туда он их везет, а как обратно увозит, никто не видит. И пошел среди наших слух, что людей тех на потеху охотникам привозят. Как они вместе все соберутся, так им Федор молодого парня или девчонку выставляет, а как они побегут, так охотники за ними гонятся.

Степан смертельно побледнел.

– Аня… Ее Федор как раз сегодня увез! И охотники за кем-то охотились! Носились, выли…

Он схватился за голову и, казалось, был близок к обмороку. Но дядя Витя его успокоил:

– Ты плохого про свою невесту пока что не думай. Так рано их в дело никогда не пускают. У них все с чувством, с расстановкой. Сначала они ее покормят хорошенько, угостят, познакомятся с ней. А потом уж бежать заставляют.