Наперегонки со страусом

Саша кинулся на Степана, стараясь оттащить его от Кости, но не смог ничего сделать. В Степана словно вселился злой дух, который давал ему силы. Как ни тянул его Саша, но обезумевший Степан становился только сильнее.

– Степан, ты не оставляешь мне выбора!

И схватив какой-то предмет, Саша огрел им приятеля по затылку.

Предмет оказался судном, которое от соприкосновения с черепом Степана издало приятный металлический: «Ба-а-ам-м-м!»

Руки Степана ослабли, и Саше удалось оттащить его в сторону. В это время в палату вошли две медицинские сестры. Они очень удивились, не обнаружив докторши на ее месте. И еще сильней пришли в изумление, обнаружив вместо нее Сашу со Степаном.

– Вы что тут делаете? – воскликнула одна из женщин.

– В реанимацию посторонним нельзя!

Вдвоем они вытолкали Сашу со Степаном, пригрозив, что выпишут последнего с позором, если он еще раз попытается повторить подобное. Саше пригрозили просто штрафом.

Степан больше не сопротивлялся. Появление посторонних лишило его всякого запала. И его удалось увести из реанимации без всякого труда. В коридоре Степан разрыдался.

– Зачем ты меня остановил? Я уже почти закончил!

– Послушай, Степушка, я понимаю, этот человек убил твою невесту…

– Вот именно! Он убийца!

– Он заслужил наказания. И оно его настигнет. Но не так. И не из твоих рук.

– Какое ему будет наказание? Десять лет тюрьмы?

– Может, и больше.

– Или меньше! Анечку мою этим уже не вернешь! Этот негодяй отсидит свой срок, а может, даже выйдет досрочно, и уже через несколько лет снова будет наслаждаться свободой. А она… моя девочка… Она уже никогда не вздохнет воздуха!

Отчаяние его было столь велико, что Саша прямо не знал, что ему и делать. С одной стороны, Степана можно было понять. Жизнь за жизнь, око за око. Старинная мера правосудия, когда люди еще были просты в своих желаниях и не ведали жалости к своим врагам.

– Сейчас это так не работает. Если ты его убьешь, то сам станешь с ним на одну доску. И тогда уже тебя будут судить.

– И пусть судят! Я готов отсидеть сколько положено. Лишь бы отомстить за мою Анечку!

– Степан, если ты не уймешься, то я буду вынужден сообщить о твоей выходке врачу. И пусть он пропишет тебе успокоительное! Чтобы ты пришел в себя и не наломал бы тут дров!

– Спасибо! А еще друг называется. Предатель ты! Сдать меня хочешь?

– Не сдать, а помочь тебе! Тебе нужно преодолеть кризис. Завтра ты поймешь, что нельзя убивать людей только за то, что они причинили зло тебе или твоим близким.

Степан поднял на него глаза, и Саше показалось, что сейчас он скажет, почему же нельзя, очень даже можно! Но Степан сказал совсем другое.

– Ладно, – произнес он. – Ты прав! А я просто обезумел. Понимаешь, я ничего не помню, что со мной было. Пришел в себя в палате, рядом крутятся медсестры, обсуждают других больных. Так я и понял, что Костя находится тут же, в этой больнице. Пошел к нему. Просто так пошел, без всякой задней мысли. А как его увидел, прямо нахлынуло на меня что-то. Даже не посмотрел, что он без сознания. Руки сами его схватили и стали душить.

И Степан заплакал. Саше было ужасно жаль своего друга. Когда они отправлялись с ним в путь, не думал он, что путешествие закончится так трагически.

– Ну, все-все! Может, попросить у врачей для тебя снотворное?

– Нет! Не хочу стать овощем!

– Чего-нибудь легонькое.

Но и от легонького снотворного Степан отказался категорически. Заявил, что будет страдать. Это самое меньшее, что он может сделать для своей Анечки.

Уходил от него Саша с тяжелым сердцем. Не нравилось ему состояние Степана. Но ночевать с ним в больнице он тоже не мог. Медсестры этому воспротивились, потому что не находили состояние Степана хоть сколько-нибудь критическим. По их мнению, он в присмотре не нуждался.

– У нас тут не гостиница. Нет, бывает, что мы даже сами просим родных, чтобы они остались со своими пациентами, но у вашего приятеля не тот случай!

И выставили Сашу, невзирая на его просьбы разрешить ему остаться в больнице хотя бы на эту ночь.

– Сами за вашим другом понаблюдаем!

Саша был уверен, что тетки поступили так чисто из одной лишь вредности. Он слишком поздно сообразил, что нужно было действовать от противного. Чтобы его оставили в больнице, надо было во всеуслышание заявить, что он подобные дежурства не приемлет и никогда в жизни на них не пойдет. И вообще, у него есть много дел поинтересней. Вот тогда вредные бабы тут же потребовали бы, чтобы он остался и присматривал за своим больным другом. Но Саша слишком поздно осознал свою ошибку, и уже нельзя было ничего поделать. Он оказался снаружи, а Степан оставался внутри.

– Что же я наделал? Как я позволил ему остаться там одному! В таком состоянии он может наделать невесть каких глупостей!