Наперекор судьбе

Вскоре Мартин ушел. “Нужно будет заскочить к Тревельяну”, – подумал он. Его план должен осуществиться. Через несколько дней все будет кончено, и Лиззи навсегда будет принадлежать только ему.

Но Мартин никак не мог избавиться от слов Пула о том, что Лиззи надо публично высечь. Мартин был готов убить его за эти слова. И сейчас он зло стиснул зубы. Ведь он слушал, как Пул обзывал Лиззи дрянью и шлюхой и планировал наказание, которое унизит ее гораздо сильнее, чем удары кнута. А ведь это он сам подкинул Пулу эту идею, напоминал себе Мартин. И ненависть к лорду Пулу обратилась против него самого. У него не было выбора. Лиззи не оставила ему выбора.

Ох Лиззи!

Руки Мартина сжимались, пока он шел. Сначала нужно увидеться с Тревельяном. Но Мартин уже знал, куда он отправится после. Он может не дожидаться вечера, да в этом и нет необходимости. Эти девочки работают днем и ночью, если есть посетители, готовые им платить. Мартин никак не мог решить, хотелось ли ему больше самому взять в руки кнут и стегать шлюху, наблюдая, как на ее нежном теле будут проступать ярко-красные полосы, или дать кнут ей, а самому сбросить одежду и распластаться на кровати, чтобы страдать в болезненном экстазе от чувства вины за наказание, на которое он обрек Лиззи.

“Я буду утешать ее”, – поклялся себе Мартин. По его спине пробежала дрожь от ожидания резкой боли, которой он с радостью подвергнет себя позже. Он потратит всю свою жизнь на то, чтобы утешать Лиззи.

Глава 25

Шестого июня русский царь и прусский король пересекли Ла-Манш на борту корабля “Неуязвимый” в сопровождении глав других государств, многочисленных государственных деятелей и генералов. Там были принц Меттерних, канцлер Австрийской империи, известный генерал Платов, донской казак, фельдмаршал фон Блюхер и принц Гарденберг – канцлер Пруссии.

Они прибыли из Булони в Дувр вечером и отправились в Лондон на следующее утро. В столице взбудораженные горожане с раннего утра были на улицах. Все улицы между знаменитым Лондонским мостом и Сент-Джеймским дворцом были заполнены людьми, экипажами и каретами. Из каждого окна выглядывали люди.

Кристофер с Элизабет и Кристиной промешкались и не смогли проехать на экипаже к той улице, где ждали появления именитых гостей.

– В любом случае, – сказал Кристофер, крепко держа дочь за руку, пока они шли, – разве можно наблюдать за таким волнующим событием из экипажа?

Кристина была очень взволнованна. Она шагала по улице между Кристофером и Элизабет, держа их обоих за руки, и спрашивала, будет ли король Пруссии в своей короне, будет ли фельдмаршал фон Блюхер размахивать над головой своей саблей.

Толпа стала плотнее, когда они приблизились к улице, по которой должно было проехать ландо с открытым верхом по пути к Сент-Джеймскому дворцу. Кристофер посадил Кристину на плечи, чтобы ей все было лучше видно и чтобы не потерять ее в толпе, а свободной рукой крепко прижал к себе Элизабет.

– Нам остается только надеяться, что они появятся не слишком поздно, – сказал Кристофер.

– Им надо было проделать длинный путь от Дувра, – добавила Элизабет, – так что невозможно точно предсказать время их появления здесь. Надеюсь, нам не придется долго ждать.

– Мама, – защебетала Кристина, находясь у отца на плечах, – когда они будут здесь?

Этот вопрос она часто задавала в течение последующих полутора часов. Но ожидаемая процессия все не появлялась. Иногда в столпе раздавались взволнованные возгласы, а или два кто-то даже начинал хлопать. Но всякий раз это оказывались ложные сигналы. Кое-кто начал строить предположения, что, мол, море вчера, в день прибытия, было слишком бурным, хотя до столицы уже долетело известие, что “Неуязвимый” благополучно добрался до Дувра вместе со своими важными пассажирами. Однако возможно, что в Дувре была какая-то задержка и высоким гостям пришлось остаться там на день для чествований. Ведь почти половина армии прибыла туда, чтобы приветствовать их.

– Ну когда же они приедут? – Голосок у Кристины сделался плаксивым.

Тут Элизабет повисла на руке Кристофера, и когда он быстро оглянулся на нее, то увидел, что лицо у нее побелело, а глаза закрылись. Он торопливо опустил Кристину на землю и подхватил ее мать.

– Элизабет? – окликнул он.

Кристина прижалась к ней и не отрываясь смотрела на свою мать.

– Ox, – вырвалось у Элизабет, когда она глубоко вздохнула. – Как глупо получилось. Это все оттого, что мы долго стоим на одном месте в такой тесноте. Мне очень жаль. Извините.

Но Кристофер уже развернулся, собираясь выбраться из этого столпотворения.

– Даме стало плохо! – громко крикнула полная женщина, и толпа расступилась, давая им проход.

– Мне уже лучше, – говорила Элизабет, – как неудобно.

– Думаю, – начал Кристофер, поддерживая за талию Элизабет и глядя на свою дочь, – что они могут задержаться надолго, Кристина. Давайте уйдем? Эти гости пробудут в Лондоне несколько недель, и у нас еще будет возможность увидеть их, когда мы будем точнее знать о времени их появления.

Кристина покорно кивнула.

– Да, сэр. Я понимаю. – Он приподнял ее лицо.