Наперекор судьбе

– Все, конечно, так. Но у ребенка должен быть хотя бы один родитель. Страшно подумать, в какой обстановке придется расти этой девочке.

– Быть может, к тому времени мистер Брук переменится, – сказала миссис Конли. – Она вылитая мать. Только не знаю, поможет ли это нашему писателю или, наоборот, повредит. Да, вылитая Пандора: те же глаза, тот же цвет волос, та же улыбка. Няня, прошу вас, не уходите из этого дома. Вы – это все, что у нее сейчас есть, у бедного ягненочка. Вы и я, конечно. Да еще маленький Кит. Он сильно привязался к малышке. Странно для мальчишки его возраста.

Няня согласилась. Да, странно, но Кит показался ей умным не по годам. Хорошо, она останется, хотя ей и очень трудно.

– Чем-то это похоже на семью, где родители постоянно ссорятся, но только хуже, – вздохнула няня и пошла в детскую взглянуть на Изабеллу.

Малышка спала, лежа на спине. Одна ручонка находилась у нее за головой, другой она нежно обнимала себя за шею, отчего ее головка покоилась на руке. Если бы это видел Себастьян, он сказал бы, что в такой же позе любила спать Пандора…

Глава 11

– Ее зовут Хелена. Хелена Даффилд-Браун. Ей двадцать пять. Отец у нее из делового мира. Они живут в Челси. Хочешь знать что-нибудь еще? – заняв оборонительную позицию, спросил у матери Джайлз.

– Дорогой, не надо говорить с таким напряжением в голосе. Я просто поинтересовалась, кто эта девушка. Мне вчера показалось, что ты очень увлекся ею.

– Мама, я танцевал с нею один или два раза.

– Вообще-то, пять, – радостно сверкая глазами, поправила брата Адель.

– Замолчи, сестрица. Мне пора на работу. Надо узнать у Эдгара, как дела с детективной серией.

– А разве не Барти занимается ею? – спросила Селия.

– Редакторской частью – да. Но не планированием объема продаж.

– А что ты скажешь, Джайлз, по поводу этого планирования?

– Мама, я пока не знаю. Мне нужно переговорить с Эдгаром. Прошу прощения, я спешу.

* * *

– Боже, какой он нервный, – заметила Селия, когда Джайлз ушел.

– А ты бы почаще оставляла его в покое, – тихо посоветовала Адель. – Доверила бы ему заниматься его работой.

– Адель, когда тебе надоест быть на посылках у этого фотографа и ты придешь работать в издательство и если такое случится, тогда ты будешь вправе высказывать свое мнение об издательских делах. Пока же…

– Извини, мама. Давай лучше поговорим о Хелене. Он явно запал на нее. И это замечательно. Первая девушка, с которой у него получилось общение. Впрочем, нет, не первая.

– А кто тогда первая?

– Я хотела сказать, что Барти, но она, конечно же, не в счет.

– Разумеется, Барти не в счет. Фактически она член нашей семьи. Вряд ли Джайлз испытывает к ней какие-то серьезные чувства.

– Почему бы и нет? – спросила Адель. – Барти – очень милая девушка. И, что главное, в настоящем родстве с нами не состоит.

– Что ж, в обоих случаях вынуждена согласиться с тобой. Но представить, будто Джайлз может влюбиться в Барти, – это абсурд. Чепуха. Ладно, мы сейчас говорим не о ней, а об этой Даффилд-Браун. На вид приятная, хотя и крупновата фигурой. Лесли Даффилд-Браун, случайно, не ее отец?

– Понятия не имею. Может, Венеция знает. А в чем дело?

– Да в том, что он ужасный человек. В войну сколотил деньги на продаже металлического лома. До сих пор метит получить рыцарское звание. Сомневаюсь, что нам нужны такие родственники.

– Мама, Джайлз всего-навсего несколько раз потанцевал с этой несчастной девицей. Давай пока не будем беспокоиться насчет родства с тем семейством.

* * *

– Да, Лесли Даффилд-Браун – ее отец, – сказала Венеция. – Противный человек. Наша мама назвала бы его вульгарным. Распутник, не без этого… Ой, больно! У моего ребенка начали резаться зубки.

– Она прелесть, – улыбнулась Адель, глядя на темноволосую головку Элспет. – Правда, здорово иметь дочку?

– Еще как. Жду не дождусь, когда смогу покупать ей платья.

– Бедная малышка Иззи, – с грустью в голосе произнесла Адель. – Похоже, ее появлению никто не рад, и это так отвратительно.

– Ты что, видела ее недавно?

– Нет. Себастьян не больно-то жалует гостей. Ему не нравится, когда люди приходят навестить Иззи. Он сразу раздражается и уходит из дому. У меня нет предлога, чтобы там появиться. А вот Барти бывает часто: приносит ему корректуру, что-то с ним обсуждает. Она говорила, что Иззи – просто чудо, а не ребенок. Везде бегает, лепечет без умолку, а Себастьян почти не разговаривает с дочерью. Представляешь, девочка растет, и рядом – никого, кто любил бы ее.

– Пандора бы в ней…

– Знаю. Абсолютно. Слушай, а ведь у Иззи вскоре будет день рождения. Представляю, какой «праздник» устроит ей родной папочка.

– Я попрошу, чтобы ее отпустили к нам погостить. Мальчишки ее обожают. Устроим чай для детей. Уверена, Себастьян на это согласится.

– Отличная мысль. Мы можем и Кита позвать. Вот кто души в ней не чает. Он почти все время там. Единственное нормальное общение, которое видит Иззи, – с ним. По-моему, Себастьян позволяет Киту заделывать эту брешь.