Напиток для Шапокляк

– Ой, там настоящий темный лес. Народу возле нее крутилась масса, но, как обычно, никто ничего не знает и не видел. Удалось узнать только то, что тетка постоянно принимала клиентов у себя на дому. Стригла, красила, завивала. Также она ездила к клиентам домой, за отдельную плату, разумеется. В свободное время вместо отдыха вкалывала еще в двух салонах. Одним словом, работала на износ, а все для того, чтобы прокормить великовозрастного сыночку, который, по словам участкового, употреблял запрещенные вещества уже лет десять и отказываться от своей дорогостоящей привычки отнюдь не собирался.

– Но ведь не сын же ее убил?

– Да там сомнения, что ее вообще убили. Она оставила письмо, пишет, что ей все надоело. И при такой жизни я могу ее понять. Хотя если она больше полувека так живет, то должна была привыкнуть, по идее.

– И никто из ее знакомых не замечал, что она стала какой-то задумчивой или мрачной? Я думала, что, когда человек готовится свести счеты с жизнью, он как-то меняется.

– По словам ее знакомых, она неоднократно грозилась наложить на себя руки. Так прямо и говорила: «Еще немного, и я повешусь. Или утоплюсь. Или из окна выброшусь».

– Но отравиться газом не угрожала?

– Да какая разница! Когда человек в отчаянии, то ему любой способ сгодится.

– А она была в отчаянии?

– Наверное, была, раз руки на себя наложила.

И, пожав плечами, Диана вернулась к трапезе. А вот у Фимы аппетит пропал начисто. Какое-то время она еще поковырялась в яичнице, но поняла, что не сможет сейчас проглотить ни кусочка. Она тихо поманила Пятницу, который обычно служил у них в семье безотходным утилизатором всевозможных лакомых кусочков, которые еще были вкусны и съедобны, но уже не представляли интереса для двуногих членов стаи.

Пятница к яичнице относился положительно. Про ветчину и сыр говорить нечего. Даже ломтик томата прокатил, хотя вообще-то к магазинным томатам Пятница относился с прохладцей, то ли дело летом с грядки – сладкий, ароматный, лучше всяких конфет! Но в общей массе сошел и помидор. Жареный хлеб песику, конечно же, было нельзя, но он его обожал, и кусочек Фима ему все же дала. Она заметила, что Пятница во время приема пищи куда-то все время с едой убегает. Раньше он заглатывал вкусняшки прямо из рук хозяев, не тянул с этим делом, не ждал и с кусочками в зубах никуда не уходил. Делать запасы – это было не в его характере. Что же изменилось сейчас?

Заинтересовавшись, Фима осторожно выглянула за угол, проследив за песиком. Она почему-то не сомневалась, что перемены в поведении Пятницы были связаны с появлением сервала.

Так и есть: Пятница отнес лакомый кусочек ветчины с подтеками яйца своей новой приятельнице. Фима видела, как песик положил свой подарок возле клетки, оттуда немедленно высунулась когтистая лапа. На мгновение Фиме показалось, что сейчас когти вцепятся Пятнице в нос, она уже открыла рот, чтобы издать предупредительный клич, но замерла. Лапа целилась вовсе не в Пятницу. Когти впились в ароматную ветчину, и вскоре из клетки донеслось довольное урчание. Сервалиха с аппетитом поглощала принесенное ей угощение.

Диана к этому времени тоже покончила со своей порцией и задумчиво разглядывала пустую тарелку.

– В любом случае, – сказала она, – сама тетка отравилась газом или ей помогли, как свидетель она для нас потеряна! Придется искать других.

– Алия! – вспомнила Фима. – Девочка-уборщица из концертного зала. Она говорила, что видела, как девочки-школьницы дали бутылку с лимонадом Ольге Михайловне.

– И еще эта Алия говорила, что Ольга Михайловна кричала на девочек, а как из этой бутылки отпила, то сразу и утихла. Если бы она отпила нашатыря, то вряд ли бы сразу утихла. К тому же ребята обыскали концертный зал и нашли третью и последнюю бутылку с лимонадом, в которой еще оставался приготовленный девчонками коктейль.

– Та самая, которую они выкинули.

– На бутылке есть отпечатки пальцев самой Ольги Михайловны. Видимо, это и послужило причиной паники всех трех вертихвосток. С этими начинающими гуленами все более или менее ясно и неинтересно. А вот что ты там говорила про Биттера?

И прежде чем Фима успела вымолвить хоть слово, она предупредила:

– Нет, не говори сейчас. Соображаю плохо. У меня после сытной еды вся кровь от головы к желудку приливает. Срочно нужен кофе.

– Может, лучше чай? В чае больше кофеина.

– Хоть стрихнина, лишь бы помогло глаза разлепить. Я же сегодня ночью почти не спала. Как только мы с тобой расстались, я к нашим поехала. Ну, Арсения, понятное дело, в отделе не было.

И она ухмыльнулась, мол, знаем мы, чем Арсений в это время занимался.

– А ребята там тусовались.

Диана что-то рассказывала о том, что услышала от своих коллег. Но Фима уже ее не слушала. На глаза навернулись непрошеные слезы. И Фима от досады сжала кулаки.

«Что за глупая клуша ты, Фима. Зачем-то развела сырость!»

А ведь она так хорошо держалась все это время. Надо же было Диане снова упомянуть Арсения и то, чем он занимался прошлой ночью! И наверное, еще много других ночей, а возможно, дней, вечеров и утер… или утр, или утров?