Наплыв

Хорошо, на следующий  случай с тобой – учту. Попомнишь ещё этот приёмчик. Отдышавшись, каратист-культурист повёл меня якобы «передохнуть» во двор редакции, причём, теперь шёл рядом, в знак расположения дружески полуобняв меня за плечи, а я – просто пунцовый оказался от такого счастья. Во дворе – садик, а в дальнем закутке его, под деревом, валялась старая ось от телеги. К концам оси привязаны явно пудовых размеров и веса каменья неопределённых геометрических очертаний.

– Разомнёмся? – С невинной вежливостью предложил Лёнька. И, не дожидаясь, ответа, втянув живот и помахав над головой расслабленными кистями рук, целеустремлённо взялся за ось и, натужась, медленно поднял её над головой. С явным трудом продержав десяток секунд, бросил её и отпрыгнул на всякий случай.

– Как? Сила?! Теперь давай ты!

Примитив, однако, этот Куделин. Потому наверно и в начальствах. Как детёныш переходного возраста – пробу мускул устроил. Ладно. Руководству надобно потакать. Пока, хотя бы. Кошмар, как оно всё же дышит, это моё руководство! Как там предупреждает Минздрав повсюду? «Пока курю, надеюсь…» – кажется. Штангой вообще-то мне не приходилось заниматься, но зато я был заводским грузчиком во время студенческих подработок и совсем недавно, этой весной, оказавшись на мели личных обстоятельств, запросто таскал на спине стокилограммовые пропарафиненные, скользкие мешки с борной кислотой. Заранее уверенный в успехе, я само собой застенчиво поломался – какой, мол, из меня штангист…

– Давай-давай! – Ободряюще прикрикнул Лёнька и облизнулся, предвкушая новый повод вразумить новичка, увеличить счёт в свою пользу. – Холку-то вон какую наел! Поднимешь, не бойся!

Эту тележную палку с двумя кривыми голышами, привязанными на концах, я поднял небрежно, да ещё попрыгал на месте – «Вас так устроит? Или ещё подержать?!».

– Хватит, кидавай, – помрачнел, даже осунулся Лёнька и принялся с видом профессионала щупать мои бицепсы – словно римский патриций на невольничьем рынке. Я даже на всякий случай открыл рот, авось и зубы заодно проверит, сэкономлю на стоматологе.

– Мда-а. Я тебя недооценил. Прости, если что. И закрой амбразуру, сказал, больше не буду. Да, кстати, ты случайно мотоцикл не водишь?

– Вожу. Совершенно случайно.

Знал бы он, что я уже одну «Вятку» и два «Ижа» запорол. Не новых, конечно, а подержанных. А вообще такая техника – моя страсть, к сожалению, не всегда взаимная.

– О-о! Голос мужчины. Поедем, проверю.

В том же рваном темпе он вывел за рога из редакционного гаража тяжёлый мотоцикл –  потрёпанный, обтёрханный, похоже когда-то ярко-жёлтого, милицейского цвета. И полез в коляску. – Проявляйся. Только сильно не гони, я нервный. С подчёркнуто деловитым, профессиональным видом оглядев мотоцикл и подкачав в карбюраторы бензина, я с небрежностью чемпиона мира по спидвею протянул руку:

– Ключ!

– На старт? Нетути, – ухмыльнулся Лёнька, шеф не доверяет. А ты спички воткни, всё тебя учить надо. Сообразил? – Он снова обрёл назидательность и нахальство.

Сообразительность всегда была моим отличительным признаком. В замок зажигания влезло три спички. Мотоцикл завёлся. Правый цилиндр зачастил, левый чихнул несколько раз и стал мерно и гулко стучать, как авиационный крупнокалиберный пулемёт при виде удирающего «Юнкерса».

– Ничего, привыкнет. Он такой, – подбодрил меня Лёнька. – Нагреется и пойдёт как часы. Фирмы «Слава».

По селу мы ехали со скоростью пешехода. На разбитой тракторами дороге мотоцикл качало, бросало, как торпедный катер в декабрьский шторм – то из стороны в сторону, то вверх, то, наоборот, вниз. Только за околицей он наконец выровнял дифферент и мягко покатил по накатанному грейдеру.

– Поддай гари! Плетёшься, как таракан беременный. Так мы и до полночи не вернёмся, – категорически потребовал уже не нервный Лёнька, задирая к подбородку дерматиновый фартук.

– Есть, товарищ старшина!

Я и поддал. Правой рукой. И левый цилиндр на самом деле выправился, разошёлся и мотор заурчал, как ему и положено, ровно и мощно. Стремительней помчались навстречу телеграфные столбы, замелькали по сторонам деревья, стоя навытяжку при виде завсельхозотделом. Лёнька толкнул меня в бок и показал большой палец, смеясь и перекрикивая ветер:

– Орёл, старик! Могёшь! Теперь будем считать, что этот конь наш, сельхозный!

На радостях водила слегка зазевался на правом крутом повороте – в момент коляска с шефом поднялась на переворот и Ленька тут же испуганно рявкнул. Я мгновенно довернул левее, коляска упала на место и, подрагивая, покатилась рядом, никуда не делась. А могла. И полетел бы тогда завсельхозотделом над разбитой сельской дорогой, аки журавль в дальнюю сторонку. Именно поэтому Лёнька вгорячах оказался довольно неоригинален: банальное «…Твою мать», да ещё и грязно ругнулся при этом. Однако потом, что-то смекнув, захохотал и прокричал, протягивая на ходу руку из коляски и восторженно стуча меня по правому колену:

– Сдаюсь! Подловил! Счёт боевой: два-два! Пришлось сделать вид, что так оно всё и задумывалось.