Наполеон. Годы изгнания

В этот момент пришло сообщение, что в гостиной дворца находятся герцог Бассано (Маре) и граф де Лавалетт. Я остался один с этим флаконом, который, несомненно, содержал жидкость, вызывавшую немедленную смерть; меня одолевали печальные мысли до самого вечера, когда я вновь увидел императора, готовящегося ко сну. После того как я рассказал ему все, о чем мне говорила г-жа Пеллапра, я собирался уже уходить, когда император спросил меня, что я сделал с флаконом, который он передал мне. Я показал ему конец его левой лямки подтяжек, до которого он легко мог дотянуться правой рукой. Под этим концом лямки я показал ему небольшой кожаный мешочек, содержавший флакон, который можно было легко вложить в мешочек или вытащить его оттуда, а также держать его на месте с помощью петельки с просунутым через нее маленьким шнурком. Император внимательно изучил все это устройство, вытащил флакон из мешочка и положил его обратно, после чего взглянул на меня и сказал: «Это замечательно». Заметив мое подавленное состояние духа, он прижал руку к моей щеке и сказал, чтобы все было готово к его отъезду, который, вероятнее всего, произойдет на следующий день.

Получив разрешение готовиться к внезапному отъезду, я поспешил договориться с г-ном Коленом, контролером обслуживающего персонала императора, с человеком столь же честным, сколь и преданным императору: он обязан был позаботиться о том, чтобы две кареты, которые должны были перевозить серебряную посуду и так называемую «Штаб-квартиру», т. е. фарфоровый сервиз, всегда были готовы к тому, чтобы их можно было пристегнуть к почтовым лошадям; г-н Колен вручил мне список содержимого в каретах. Он не остановился на том серебряном сервизе на 12 персон, который герцог Отрантский (Фуше) «щедро» передал своему хозяину; г-н Колен добавил к этому серебряному сервизу императора из Елисейского дворца также серебряный сервиз, взятый из Тюильри. Этот факт объясняет, почему после продажи большого количества серебра на острове Св. Елены много серебра по-прежнему оставалось после кончины Его Величества.

Утром в день отъезда император вызвал меня и сказал, чтобы я заверил всех слуг, ехавших вместе с ним, что их существование обеспечено. Я взял на себя смелость ответить императору, что все его слуги считали себя счастливыми от того, что смогут доказать ему свою преданную службу. Гофмаршал выдал каждому из них пособия на путевые расходы. Я узнал, что Фердинанд, повар с Эльбы, не едет с императором и что король Жозеф немедленно предоставил императору в его распоряжение собственного повара. Император спрятал под своей одеждой бриллиантовое ожерелье, которое королева Гортензия просила его принять, так как оно могло пригодиться во время большой беды. Определив, по каким дорогам кареты последуют в Рошфор, император вручил 1800 франков генералу Монтолону и 1500 франков генералу Гурго для расходов во время пребывания на почтовых станциях между Парижем и этим городом. Деньги из общей суммы в 10 000 франков были распределены между людьми, которые не могли отправиться вместе с императором, но которые находились в стесненных финансовых обстоятельствах.

К императору пришли генералы Шартран и Пире с просьбой о денежной помощи, чтобы избежать гонений, которыми им угрожали. В их голосах проскальзывала нота гнева. Император был предупрежден об этом и заявил, что вполне справедливо, что люди, пожертвовавшие собой ради него, должны обращаться к нему; каждому из них он выдал по 10 000 франков на их непосредственные нужды и сожалел, что не мог таким же образом оказать помощь всем тем, кому предстояло пострадать из-за него. Сразу же после возвращения из Ватерлоо люди, находившиеся в окружении императора, советовали ему уехать в Англию. Император, заявивший, что его политическое существование подошло к концу, предпочитал в качестве своей ссылки Соединенные Штаты, и именно в этом направлении он и готовился отправиться.

Утром на дороге послышались возгласы: «Да здравствует император! Долой Бурбонов! Долой предателей!» Это были солдаты дивизии, возвращавшиеся из Вандеи, которые, зная, что император все еще находится в Мальмезоне, остановились перед парком и отказались двигаться дальше, если не увидят императора или не возьмут его с собой. Этот услышанный нами возглас «Да здравствует император!», так часто служивший несомненным признаком одержанной победы, вновь разжег в душах воинов, окружавших императора, их страсть к сражениям.

Император тоже позволил своему великому сердцу поддаться общему энтузиазму, так как после беседы с генералом, командовавшим дивизией, он вызвал генерала Беккера и сообщил ему, что откладывает на несколько часов свой отъезд из Мальмезона, считая, что этого времени будет достаточно для того, чтобы представить правительству свое предложение возглавить армию от имени Наполеона II и составить для членов правительства план операции, которая даст все шансы на успешное выдворение врага за границы Франции в течение нескольких дней.