Наполеон. Годы изгнания

Генерал Беккер продемонстрировал свою преданность императору, согласившись выполнить предложенную ему миссию, из-за которой правительство могло подвергнуть его критике, но он увидел шанс спасения страны в плане, предложенном императором, и выехал в Париж. Из-за возникших препятствий на его пути он с большим трудом добрался до комиссии правительства. Герцог Бассано (Маре), приехавший в Мальмезон, чтобы работать вместе с императором, поспешил последовать за генералом Беккером в Париж для подготовки возвращения императора в столицу Франции в том случае, если предложение Его Величества будет принято.

Но этого не случилось. Предложение императора было воспринято с ужасом; они считали, что чем дальше император будет от Парижа, тем лучше. Предложение, которое им сделал император, полностью аннулировало бы переговоры, которые они с таким трудом вели с роялистскими агентами, чтобы сделать их условия приемлемыми для президента совета и для членов комиссии. Сначала последовал ответ от герцога Отрантского (Фуше), в котором сообщалось, что предложение императора является нежелательным; затем они в самой жесткой форме принялись критиковать генерала Беккера за то, что он взялся выполнять эту миссию в то время, когда ему следовало находиться на дороге в Рошфор; он должен был незамедлительно выехать туда, поскольку в окрестностях Парижа император более не находился в безопасности. Так как генерал попросил, чтобы он лично отвез императору документ, содержавший решение правительства относительно результата его миссии, то герцог Отрантский (Фуше) немедленно написал следующую записку герцогу Бассано (Маре), который, как предполагал Фуше, по-прежнему находится в Мальмезоне:

Так как временное правительство не может принять предложения, которое только что сделал генерал Беккер от имени Его Величества, по причинам, которые вы сами поймете, то я умоляю вас использовать влияние, которое вы всегда оказывали на него, чтобы посоветовать ему уезжать, не задерживаясь, поскольку прусские войска движутся на Версаль…

Пока генерал Беккер находился в Париже, граф де Лавалетт, верный друг императора, приехал в Мальмезон и доложил Его Величеству о настроениях, царивших в столице. Все с нетерпением ожидали минуты, когда император прикажет подать ему коня, чтобы выступить во главе армии, когда вернулся генерал Беккер и положил конец нашим иллюзиям: временное правительство отказалось от предложения императора. Его Величество прочитал записку, адресованную герцогу Бассано (Маре), и затем, не выказав каких-либо эмоций, отдал приказ о своем отъезде. Вернувшись в свои апартаменты в сопровождении гофмаршала, он сказал: «Эти люди уничтожают Францию». Он снял с себя гвардейский мундир, надел коричневый китель с голубыми брюками и сапоги для верховой езды, а на голову — широкополую шляпу. Одеваясь, император продолжал беседовать со спокойствием безмятежной души, которая до самого конца желала защищать интересы страны.

Он вышел в гостиную, где встретил королеву Гортензию, чьи слезы тронули его, и она вновь доказала, что ее душа полна преданности и доброты по отношению к императору. Он вышел вместе с ней в сад, но не хотел, чтобы она шла с ним дальше. Он обнял королеву в последний раз, окончательно попрощался с некоторыми своими друзьями, которые были там, а также с г-жами де Виченцской (Коленкур), Каффарелли и Валевской, передал своего коня конюшему барону де Монтарану и пешком пошел прочь от своих друзей, которые все залились слезами, когда он подошел к маленьким воротам парка.

Карета, запряженная четырьмя почтовыми лошадями, перед которой восседал на коне Амодрю, конюх, выступивший в роли верхового, ожидала императора за воротами почти в течение часа. Император сел в карету, а за ним генерал Беккер, гофмаршал и герцог Ровиго (Савари), которые сопровождали его в поездке в Рошфор, все трое одетые в гражданские одежды. Сен-Дени, которому предстояло ехать на верхнем сиденье кареты, имел при себе обильный запас провизии, а также столько пар пистолетов, сколько было пассажиров в карете, и еще две пары пистолетов для себя. В маленький денежный сундук я положил 20 000 франков золотом, которые можно было использовать по необходимости во время пути.

Покинув Мальмезон окружной дорогой, император прибыл в Рамбуйе. Несмотря на все принятые меры предосторожности, Его Величество не смог избежать взглядов людей, останавливавшихся около его кареты с возгласами: «Да здравствует император!»