Наполеон. Годы изгнания

В день празднования Нового года император получил поздравления с новогодними пожеланиями от официальных лиц города и от собравшихся во дворце представителей офицерского корпуса. От императрицы он получил письмо с новостями о сыне. Она сообщала, что их сын — прелестный ребенок, который вскоре сможет сам писать письма отцу. Его Величество также получил поздравительные письма от принца Евгения, королевы Гортензии и от других членов своей семьи. Неаполитанский король заверил императора в полнейшей преданности и в том, что испытывает к императору самые искренние чувства благодарности. Графиня Бертран, долгое время не покидавшая дома из-за болезни, приехала во дворец по случаю новогоднего праздника. Милостивому вниманию, оказанному графине, не было конца. Все эти посетители, принятые императором, затем отправлялись наносить визиты мадам Мер и принцессе Полине. В тот же вечер был дан праздничный семейный обед, на который также были приглашены гофмаршал и его супруга, графиня Бертран, генерал Друо, генерал Камбронн, полковник Мале, командовавший национальной гвардией, мэр города, полковник Жермановский, председатель суда, великий викарий Арричи, камергеры Вантини и Сенно, г-жа Вантини с дочерью, г-н и г-жа Пон де л’Ерол. Вечером был устроен прием, продолжавшийся до полуночи, на котором присутствовали многие жители города и офицеры из различных подразделений. В 10 часов вечера император удалился в свои апартаменты.

На следующее утро, когда император проснулся, я поздравил его с праздником. Он спросил меня, какой новогодний подарок я собираюсь преподнести ему. Я ответил, что не знаю такого подарка, который был бы достоин его, и поэтому могу только пожелать, чтобы он воссоединился с императрицей и Римским королем. «Бедное дитя», — произнес император, вставая с постели. Затем он умылся и оделся. Императора посетили принцесса и мадам Мер; в тот момент, когда они оставались наедине с императором, они позвали меня, милостиво приняли мои поздравления и каждая из них преподнесла мне по опалу равнозначной ценности.

Используя свой канал тайной переписки, император узнал о возникшем в окружении императрицы соперничестве между г-жой Монтескью, о которой говорили, что она слишком гордая женщина, чтобы обращать внимание на интриги новой фрейлины, и г-жой де Бриньоль[185]

. Согласно полученной императором информации, в душе императрицы методично вызывались сомнения относительно легитимности ее брака с императором для того, чтобы подтолкнуть ее к разводу с ним, чему она энергично противилась. Новая фрейлина имела немалый опыт в подобных интригах. Постоянные слухи о высылке императора с Эльбы и о его заключении на острове Св. Елены заслуживали того, чтобы к ним прислушаться. Что же касается сообщений о возможности развода, то они вызывали у императора всего лишь смех, поскольку он слишком хорошо знал, насколько Мария Луиза предана ему и их сыну. Император никогда не сомневался в искренности ее мужественных заявлений о том, что она желает сохранить положение его супруги. Да и император Австрии был достаточно религиозным человеком.

«Все обстоятельства моего развода с императрицей Жозефиной были известны в Вене до того, как Мария Луиза вышла за меня замуж. Развод был легитимным и бесспорным. Поэтому все эти слухи не имеют каких-либо оснований, все эти интриги и заговоры закончатся провалом; они меня абсолютно не беспокоят. Я был благодарен графине де Бриньоль за то, что она сопровождала императрицу в Вену. И если я получу подтверждение, что подобные советы исходили именно от нее, тогда она потеряет мое уважение к ней», — сказал император.

В 1809 году, когда императору предстояло жениться на великой герцогине Марии Луизе, венский императорский двор захотел узнать все обстоятельства развода императора с Жозефиной. Гражданский брак был общественным актом, торжественно объявленным в соответствии с нашими законами и с сенатским указом, запротоколированным в записях императорской семьи. Вене предоставили официальное решение суда, констатировавшее, что Его Величество и Жозефина в браке не состояли. Официальный суд принял подобное решение, основываясь на том факте, что Совет в Тренте, наши собственные традиции и особенно наши королевские декреты требовали присутствия при бракосочетании приходских священников от каждой договаривающейся стороны. В противном случае брак подлежал аннулированию. Во время бракосочетания Его Величества и Жозефины их приходские священники не присутствовали. Но император был далек от того, чтобы воспользоваться подобными обстоятельствами для расторжения брака, так как это наносило ущерб его достоинству.