Наполеон. Изгнание из Москвы

Дорога теперь шла через бескрайние леса, более открытые участки дороги окружали гигантские березы. В этой части России деревья вырастали до невероятной длины, а их ветки, там, где не хватало сломанных телег и разрушенных домов вдоль дороги, использовались в качестве дров. Заслышав грохот орудий, авангард решил, что армия Витгенштейна пробилась на юг и соединилась с армией Чичагова, но разведчики, посланные вперед, вернулись с хорошими новостями. Грохот орудий принадлежал корпусу Виктора, продолжавшему сдерживать наступление северной русской армии на юг, и вскоре обе группы войск соединились. Солдаты Виктора с изумлением уставились на исхудавших бродяг, с трудом шедших по дороге из Москвы.

* * *

За еще одним рассказом об этой стадии отступления мы вынуждены опять обратиться к Бургойню, выжившему единственно потому, что у него было нечто гораздо большее, чем его собственная стойкость и удача. Бургойнь также сообщает об оттепели, но говорит, что ночи были почти нестерпимо холодными. Он уцелел исключительно благодаря тому, что во время долгого пути обратно нашел медвежью шкуру, которую сразу же вывернул мехом внутрь. Но сопротивление дующему ветру истощило его до предела. Чтобы выжить во время череды ночей при отступлении, ему пришлось стать безжалостным. Однажды, когда шедшие впереди солдаты, итальянцы и немцы, нашли себе убежище в церкви, Бургойнь присоединился к группе французов, которые выбили их оттуда и заняли их места.

Когда в конце июня гвардия маршировала на Москву, в ней было 35 тысяч человек, а в кровавом Бородинском сражении она не участвовала.

На следующий день он поспешил догнать императора и «Эскадрон обреченных», которые ушли далеко вперед. 22 ноября у Толочина Бургойнь встретил женщину, с которой случайно познакомился в Смоленске, в подвале с ворами, и какое-то время шел вместе с ней. Он также повстречал своего друга Гранжье, но в последующей неразберихе потерял связь с обоими. Чудовищные проявления равнодушия, свидетелями которых стал Бургойнь, чуть не сломили его, а потеря старых товарищей в боях под Красным подействовала на него так, как ничто, пережитое им в прошлом. Несмотря на это, сержант оставил нам отдельные свидетельства случаев верности и товарищества, тронувшие его. В тот день, когда он вышел из Орши, мимо него четверо солдат протащили сани, в которых лежал раненый офицер. Эти солдаты поставили свое собственное спасение в зависимость от того, удастся ли им привезти своего командира в безопасное место. Несмотря на ужасное положение, солдаты гвардии и даже менее близкие к Наполеону войска были все еще в состоянии проявлять свою верность императору. Когда вести о потере моста у Борисова достигли авангарда и император лично обратился к войскам, призывая их с оружием в руках пробить себе дорогу к границе, Бургойнь записал: «Это был прекрасный момент, который заставил нас на время забыть о наших несчастьях!» Маршал Мортье также обратился к войскам, стоявшим на обочине дороги. Армия встретила обоих ораторов криками одобрения.

Бургойнь был не единственным человеком, дух которого иногда укрепляли несчастья. Среди большого количества павших духом офицеров находился старый маршал Лефевр, чье участие в военных кампаниях началось еще в дореволюционные дни, когда он служил гусаром в армии Бурбонов. Уже в 1791-м он командовал эскортом, сопровождавшим Людовика XVI и его семью обратно в Париж, после неудачной попытки их бегства за границу. Во время русской кампании Лефевру было 56 лет, не самый подходящий возраст, чтобы спать при 22 градусах мороза и питаться кониной, запивая ее маленькими глотками данцигского джина. Однако Лефевр при этом не потерял мужества ни сейчас, ни позднее.

Во время привала на дороге между Оршей и Березиной Бургойнь услышал, как он убеждает отставших сплотиться и идти колонной, говоря им со своим сильным эльзасским акцентом: «Идите рядом! Большие батальоны лучше, чем кучка бандитов или трусов!» Несколько дней спустя, во время переправы через Березину, Марбо услышал, как он обращается с тем же призывом к толпе отставших, ожидавших своей очереди на переправу.

Однако к этому времени даже самые стойкие из ветеранов начали задумываться над тем, много ли шансов на спасение из этой проклятой страны. Собственные ощущения Бургойня, которые он испытал в период с 22-го по 25 ноября, столько времени занял марш от Толочина до реки, были типичны для большинства отставших, но имели одно отличие: ни один из сотен солдат, которые прошли через это, не выжил, чтобы рассказать об этом. Спасение Бургойня — это героическая сага в миниатюре.