Наполеон. Изгнание из Москвы

14 декабря, с первыми лучами солнца, на улицах раздалась стрельба и немцы рекрутировали несчастного крестьянина, несмотря на его протесты, переодев в форму умершего Фалоппы и дав в руки гренадерский мушкет. Снаружи генерал Роге при помощи грубой силы, пытался согнать вместе группы отставших солдат и направить их к мосту. На улицах слышались выстрелы, крики, проклятия и глухие удары дубинки Роге, бившего зазевавшихся. Женщины из семьи крестьянина, которым Бургойнь заплатил несколько франков, чтобы они похоронили умершего Фалоппу, стали причитать, но, когда генерал Роге, увидев литовца во французской военной форме, погнал его на улицу вместе с оставшимися, им не пришлось притворяться, что у них горе, так как крестьянина, протестовавшего на никому не известном языке, подхватили и унесли уходившие солдаты. Ожидая переправы через Неман, Бургойнь умудрился пересчитать солдат своего полка. С 2 тысяч их количество уменьшилось до 60 человек.

Даже так его полк выглядел намного лучше, чем большинство частей, которые переправились через эту же реку за пять месяцев до описываемых событий. Капитан снайперов гвардии сумел предъявить только одного лейтенанта и одного рядового. Все остальные были либо мертвы, либо находились в плену. Весь корпус принца Евгения разместился в четырех домах!

Той же ночью маршал Мишель Ней и около 40 человек, шедших вместе с ним, вступили в Ковно через Вильненские ворота. Почти одновременно с его появлением номинальный главнокомандующий маршал Мюрат, король Неаполитанский, оставил город, направившись в Гумбиннен, а затем в Кенигсберг, в Пруссию. С того момента, как 5 декабря, в Сморгони, Наполеон передал командование Мюрату, его участие в отступлении равнялось нулю. Его единственная цель — как можно скорее вернуться в свое королевство, остановить собственную жену, единолично издающую декреты, и выяснить, удастся ли заключить соглашение с коалицией врагов Франции, что могло обеспечить сохранность его трона, когда империя рухнет.

В одном его нельзя судить слишком строго. Для Мюрата война была игрой, а правила игры, как их понимал он, ограничивались скачками по полю боя в пестрой одежде и участию в похожих на спортивные поединках с соперниками, которые придерживались тех же правил. Он был совершенно не приспособлен для командования арьергардом, несмотря на то что никто не мог сравниться с ним во время наступления. Он также был намного глубже, чем все его сверстники, вовлечен в политику и имел дополнительное препятствие, будучи мужем бессердечной, жадной, обожающей интриги шлюхи, лишенной всяких добрых порывов. Мюрат не страдал от нехватки мужества. Никто не мог бы показать пальцем на человека, который повел 80 эскадронов против укрепленных артиллерийских батарей при Эйлау и совсем недавно при Бородине. Чего не хватало Мюрату, так это постоянства, сострадания и преданности, такой, как у Нея или людей вроде него. Любопытно, но менее чем через три года их обоих фактически за одни и те же преступления приговорят к расстрелу[71].

Также необходимо напомнить, что солдаты вроде Даву, Лефевра, Евгения и Мортье перешли через Неман в компании Мюрата, и совершенно напрасно искать среди них трусов. Для них кампания закончилась, став гибельной, кровавой, страшной неудачей. Их долг, как они сами его воспринимали, состоял в том, чтобы собрать оставшихся солдат, дисциплинировать их и довести до ближайшего города, где стоял гарнизон и где они могли отдохнуть и поправить оружие и амуницию в ожидании вторжения русских на запад.

Защищать Ковно, если в этом будет необходимость, теперь остался только один Ней, который должен был дать беглецам время, чтобы переправить больных и раненых через полузамерзшую реку, на которой перемежавшиеся мороз и оттепель превратили льдины в зубчатые пики и предательские ямы.

* * *

Гарнизон Ковно состоял из 700 немцев. Ней сразу же включил их в свой арьергард и разместил на стенах, на которых уже красовалось порядка 24 орудий. Казаки не заставили себя ждать. После первого орудийного залпа большинство немцев разбежались, побросав мушкеты и кинувшись к реке. Ней упрямо собрал еще один отряд и продолжал бой. Время от времени он сам разряжал мушкет в нападавших, но теперь русские начали окружать город, что представляло угрозу для отступления, поэтому он в сопровождении генерала Жерара и четырех рядовых стал отступать к мосту.