Наполеон - спаситель России

В манифесте говорилось, что ассигнации имеют хож­дение наравне с монетой и «являющимся людям с теми ассигнациями выдавать за оные денег, сколько надле­жит, немедленно». На таких купюрах печатали портрет Екатерины II. И называть их стали «катями» или даже так уменьшительно-пренебрежительно: «катьками». Назва­ние держалось до революции 1917 г. и даже при совет­ской власти!!! На сторублевках давным-давно красовался портрет не какой-то контрреволюционной императрицы, а друга пролетариев всего мира, В.И. Ленина. А и в 1970 г., и в 1980 году можно было услышать:

— Разменяй «катьку».

Или: «У меня мелких нет, выдали две «катьки», и что хо­чешь с ними делай.

Только при Горбачеве жаргонное название исчезло.

Размен же «катек» и всех других купюр в XVIII веке на металлические деньги производился. Но только медью. Серебряную и золотую монету государство использо­вало для оплаты внешних расходов и займов. Обмен ас­сигнаций производился только на медь. К тому же новый бумажный рубль, фактически не обеспеченный золотом и серебром, запретили вывозить за границу. То есть по­лучилось: металлические деньги Российской империи конвертируются, а бумажные — только для внутреннего употребления.

Естественно, эмиссия ассигнаций увеличивалась. К концу XVIII века в Российской империи сложились, как ни сложно это сегодня представить, две параллельные денежные системы: серебряный рубль, обеспеченный запасами драгоценного металла в казне, равный 100 сере­бряным же копейкам, и бумажный ассигнационный рубль, не обеспеченный ничем, кроме доверия населения к вла­сти, и равный 100 медным копейкам.

Соотношение серебряного и бумажного рублей все время менялось, в сторону уменьшения стоимости ассиг­наций. В 1800 году бумажный рубль давали 55 копеек се­ребром. В 1812 году, накануне войны с Наполеоном, — 35, а в 1825 г., в год восстания декабристов — 30 копеек се­ребром.

За все старались платить ассигнациями-цидулками, а дорогое серебро придерживать и копить. Тем более серебро не подделаешь. Ассигнации же были дешевы, и подделать их было легко. Купюры в 25 рублей легко пере­делывались в ассигнации достоинством в 75, переписывая двойку на семерку. Подлинность бумажных денег удосто­верялась подписями сенаторов, ставившимися на купю­рах, и лишь с 1787 г. — подписями чиновников банка. Эти подписи тоже легко подделывали.

Наполеон Бонапарт перед нападением на Россию ве­лел напечатать фальшивых ассигнаций, по одним дан­ным, на 100, по другим, — даже на 200 миллионов рублей. То-то французы за все щедро расплачивались русскими деньгами!

Сам масштаб подделки показывает, как плохо были за­щищены ассигнации. Часть фальшивок распознавали лег­ко, потому что их печатали люди, плохо знавшие русский язык. И на купюрах вдруг красовалось: «обманывается на серебро». Или наполеоновские фальшивомонетчики ленились ставить на купюрах разные номера и серии[123]. Но иногда фальшивомонетчики старались на совесть.

В 1824 году в России издали манифест о том, что все фальшивые деньги уже изьяты. Оставшимся можно ве­рить, они настоящие! Но некоторые фальшивые купюры ходили до 1849 года, до изъятия из обращения всех ас­сигнаций. Они были практически не отличимы от подлин­ных, только современными средствами можно их распо­знать.

Мне доводилось спрашивать специалистов: есть ли у них уверенность, что все хранящиеся в музеях купюры — подлинные? Такой уверенности у них не было...

Подготовка Наполеона: армия

В течение всего 1811 года Наполеон открыто го­товился к походу на Россию. Во всех подвластных ему го­сударствах шли усиленные рекрутские наборы. Числен­ность Великой армии называют разную, от 570 до 640 ты­сяч человек. Еще больше колеблются оценки численности армии, непосредственно вторгшейся в Россию 12 июня 1812 года: от 360 тысяч до всех 6102[124]

. Крайние оценки как правило, неверны. Кроме того, хорошо известно, что прусская и австрийская армия не участвовали в походе на основную часть русской территории.

По мнению большинства историков, около 200 тысяч солдат и офицеров находились в Испании, охваченной на­родной войной. Число солдат, разбросанных по гарнизонам в Европе, называют от 80 до 90 тысяч человек. Еще от 90 до 140 тысяч человек вошли в Россию уже после основ­ной части, в июле - августе 1812. Еще 100 тысяч были в Национальной гвардии Франции, которая по закону не могла воевать за пределами Франции.

Этим цифрам уже можно верить, разброс не так велик.

Тем более, очень расходятся оценки национального состава Великой армии. Численность собственно фран­цузов оценивается «вилкой» от 150 до 300 тысяч человек. В их число входили бельгийцы и голландцы.

Итальянцев называют от 50 до 70 тысяч.

С немцами сложности, потому что немцы как единая нация еще не сложились. Жители разных земель вовсе не считали друг друга дорогими сородичами, а диалекты рас­ходились настолько, что жители Баварии и Вестфалии го­ворили друг с другом на французском языке.