Наполеон - спаситель России

Кисти того же художника принадлежит и знаменитая картина «Наполеон в госпитале чумных в Яффе». На этой картине изображен штабной офицер, который с отвраще­нием, не в силах вынести отвратительную вонь, отвора­чивает голову, прикрывая рот и нос платком. А Бонапарт, изображенный в центре полотна, бесстрашно протягивает свою руку одному из больных. Это полотно заняло особое место в истории военной пропаганды, так как оно должно было разоблачить английские обвинения в том, что Напо­леон приказал расстрелять всех больных при отступлении из Яффы. На самом деле больных действительно расстре­ляли, но ведь зрители этого не знали.

Подобные картины в обязательном порядке выставля­лись на Парижских салонах, где опять же их зрителями было в основном гражданское население.

Роль в деле пропаганды играли и знаменитые миниа­тюры из Эпиналя. В то время работало много артелей, ко­торые выпускали лубочные гравюры на дереве, сюжета­ми которых стали Наполеон и его армия. Кроме наивных миниатюр, представляющих, в весьма фантастической обстановке, битвы у Пирамид или Аустерлица, там выпус­кались и гравюры иллюстраций к ставшим уже знамени­тыми сериям «Наполеон и его солдаты», представляющим императора и его армию во всевозможных ситуациях. Эти гравюры широко поступали в продажу, особенно во время ярмарок, раздавались детям в награды за школьные успехи или мелким служащим за прилежную работу. Про­столюдины охотно покупали миниатюры и украшали ими свои жилища, а это, в свою очередь, способствовало рас­пространению легенды о Наполеоне и Великой армии.

Идеологическая пропаганда Наполеона внушала фран­цузам идею особой миссии Франции и непобедимости армии, ведомой императором. Так, поражения маршала Мессена в Испании в прессе выдавались за победы. По­ражение в битве при Лейпциге трактовалось так, что ста­новилось неясно, кто же все-таки победил.

Уже во время битвы при Ватерлоо, 18 июля 1815 года, явно проигрывая сражение, Наполеон все же в 3 часа дня отправил в Париж сообщение о полном разгроме ан­глийских войск. Опубликовать его не успели, потому что спустя два часа гвардия Наполеона побежала, поражение стало катастрофическим.

Как сильно воздействовала пропаганда на людей и какие фантастические представления о мире она сеяла, говорит хотя бы такой факт: уже после захвата Франции союзниками англичане были крайне удивлены. Оказалось, что французы даже не слышали о битве при Трафальгаре, в которой адмирал Нельсон разгромил французский флот. Им об этой битве решительно ничего не сообщили.

Монументальная пропаганда

В годы Французской революции 1789-1993 годов во Франции не построили ни одного долговечного соору­жения. Это была эпоха временных построек, в основном деревянных, которые, конечно, просуществовали очень недолго. Эпоха использовала наработки прежнего, пыта­ясь их переосмыслить в «революционном» духе, но не соз­давала ничего своего.

На площади Бастилии, на руинах старой крепости, воз­двигли павильон с надписью: «Здесь танцуют». Площадь Людовика XV была названа площадью Революции и обе­зображена триумфальными арками «в честь побед, одер­жанных над тиранией», статуями Свободы, фонтанами с эмблемами.

На месте конной статуи Людовика XV в центре площади установили гильотину.

В Париже появились скульптурные памятники «Воз­рожденная природа» и «Слава французского народа».

Архитектура Франции эпохи Наполеона I

А вот при Наполеоне Париж продолжали пере­страивать, как это делалось при королях. При Наполео­не Париж серьезно перестроили. В круговерти кривых средневековых улочек прорубали новые широкие авеню, построили два моста. Средневековый, хаотично растущий город сделался хотя бы частично регулярным, построен­ным (вернее, перестроенным) по единому плану.

Важнейшая часть «правильного» города — огромная па­радная площадь, основное назначение которой — напоми­нать о могуществе империи. Площадь Конкорд (Согласия) — прекрасный пример подобного имперского пространства.

Площадь Людовика XV (позже площадь Согласия) воз­ведена в Париже в 1753-1775 гг. (Ж.А.Габриель). Напо­леон ничего не перестроил на ней. Он только «украсил» площадь вывезенным из Луксора гигантским обелиском, прославляющим фараона Рамзеса II.

Теперь широкие проспекты связывали не «королев­ские» и не «революционные», а «имперские» сооружения: Лувр и Тюильри с площадью Согласия. Отсюда новый про­спект Елисейские Поля вел к западной окраине города, на скрещение несколько ведущих в город дорог.

Улица Риволи (1801 г., Шарль Персье и П.Ф.Л. Фонтен), ведущая от площади Согласия к Лувру, была запол­нена типовой застройкой.

При этом архитектурные формы приобрели особую пышность и торжественность, а масштабы строительст­ва — грандиозный размах. Неоклассицизм времен Наполео­на I получил название ампир (франц. empire — «империя»). Он должен был символизировать величие и могущество державы, созданной генералом Бонапартом.

Бонапарт стремился превратить Париж в эдакий «вто­рой Рим», столицу громадной и чуть ли не вечной империи.