Наполеоновские войны

В морском сражении Франция и Испания потеряли двадцать два корабля, в то время как Великобритания – ни одного. Во время битвы при Трафальгаре командующий английским флотом Г. Нельсон, чьи личная отвага и искусство флотоводца сыграли решающую роль в сражении, а его имя стало символом военно-морской мощи Великобритании, погиб. Будущий король Георг IV, который в молодости служил с Нельсоном, писал: «Одно только его имя говорило за себя. “Нельсон” и “победа” были для нас равнозначны, а в сердца врагов его имя вселяло страх и смятение». Трафальгарское сражение, являясь частью войны третьей коалиции[4] и главным морским противостоянием XIX века, знаменито также тем, что стало одной из последних великих битв эпохи парусного флота. Но для трех народов, морские силы которых встретились в решающей схватке у испанского берега в Атлантическом океане, эта битва имеет разное значение. Для англичан Трафальгар – это триумфальная победа, которая принесла Англии больше столетия безраздельного мирового господства на морях. После нее страна стала полновластной хозяйкой океанов. Британский флот стал своеобразным гарантом безопасности островной торговой империи, так как обладал возможностями для нанесения ощутимых ударов по континентальным государствам Европы. Англия доказала свою решимость бороться до победного конца и продемонстрировала всему миру влияние морской мощи, которая не только защитила Британские острова, но и сыграла важнейшую роль в разгроме Наполеоновской империи. После поражения при Трафальгаре Наполеон Бонапарт оставил свой план нападения на южную часть Англии и начал войну против двух других главных сил Европы: России и Австрии. Какая-либо конкуренция с Великобританией на море была признана невозможной – сначала Наполеоном, а затем – и правителями других государств. Наряду с битвой при Ватерлоо, Трафальгар стал знаковым событием, завершившим длительный англо-французский конфликт, который получил название Вторая Столетняя война.

Для испанцев же Трафальгарское сражение было и остается горьким поражением. Кроме всего прочего, битва ознаменовала начало заката владычества Испанской империи в Южной Америке. «Гибель таких капитанов, как Фредерико Гравина, Чуррука и Алькала Гальяно, была невосполнима, – утверждает испанский военно-морской историк Хосе Гонзалес-Аллер. – Мы потеряли надежду снова стать великой морской державой».

Еще более катастрофичным поражение в знаменитом сражении оказалось для Франции. В сердце французов Трафальгар до сих пор остается глубокой, незаживающей раной; бесполезной жертвой, принесенной отчаявшимся адмиралом Вильневом, которого Наполеон не без основания прямо упрекал в крушении своих планов. Говоря впоследствии об итогах Трафальгарской битвы, он сокрушался, что не сумел найти на пост главнокомандующего

морскими силами талантливого военачальника: «Я никогда не переставал искать человека, способного к морскому делу, однако же все усилия мои остались тщетными, и я не мог никаким образом найти такого человека. В этом роде службы есть такие особенности, такая техника, что все мои усилия не удавались… Встреть я кого-нибудь, кто бы сумел отгадать и привести в исполнение мои мысли, чего бы мы с ним ни сделали! Но во все продолжение моего царствования у меня не нашлось гениального моряка».

Несколько месяцев спустя после сражения адмирал Пьер Шарль Вильнев, которого обвиняли в поражении Объединенного флота, погиб в городе Ренн в Бретани от ножевых ранений. Обстоятельства его смерти так и остались невыясненными: по одной версии, не выдержав позора, вице-адмирал покончил с собой, согласно другой – Вильнева убили, отомстив таким образом за проигранное сражение. Но только ли французский флотоводец был виноват в исходе Трафальгарского сражения? И могла ли Франция избежать катастрофических последствий этой битвы? На эти вопросы историки до сих пор не могут дать однозначного ответа. Но, так или иначе, вся история и предыстория знаменитого сражения является красноречивым свидетельством пагубных последствий, к которым приводят национальное тщеславие и политический авантюризм. И упрекнуть в этом можно скорее не в меру амбициозного и честолюбивого Наполеона, нежели его нерешительного, хотя и добросовестного, знающего морское дело флотоводца.

Амьенский мир, или «война без войны»

Как известно, непрекращающееся противостояние шло между Великобританией и Францией в течение всего XVIII века. Точнее, это была целая череда войн. Первой стала война Аугсбургской лиги (1688–1697), затем последовали войны за Испанское (1701–1714) и за Австрийское наследства (1740–1748), Семилетняя война (1756–1763),