Наполеоновские войны

Сооружение Булонской флотилии и сосредоточение ее заняло с небольшими перерывами около трех лет. Исходными пунктами экспедиции были выбраны Булонь и прилегающие к ней небольшие порты: Этапль – с юга и Амбльтез и Вимре – с севера. Но флотилия строилась не только в этих четырех портах, но и вдоль Жиронды, Луары, Сены, Соммы, Уазы, Шельды, Рейна и других рек, берега которых покрылись импровизированными гаванями. Отсюда канонерские шлюпки стекались в полном вооружении к океану и под охраной береговых батарей перегонялись партиями в 30–60 парусов с севера и с юга по этапам к пунктам сосредоточения. Наполеон уделял особое внимание организации береговой обороны, которая должна была отражать попытки англичан помешать сосредоточению флотилии вторжения. «Я с крайним неудовольствием узнал, – писал он 30 октября 1803 года генералу Даву, – что англичане успели ограбить судно, севшее на мель между Гравелином и Кале. При настоящей охране берегов подобного случая не могло бы быть. Кавалерийские отряды и конная артиллерия могли подоспеть и не допустить англичан грабить судно… Прикажите расставить кавалерийские пикеты так, чтобы они могли беспрепятственно встречаться на разъездах. Прикажите содержать орудия в упряжи так, чтобы по первому сигналу они могли немедленно поспевать на места, где суда сядут на мель. Наконец, прикажите надзирающим генералам быть всегда на лошади, делать маневры сухопутным войскам, проверять канониров, стерегущих берег… Известите меня поименно о всех постах, какие поставите, и о местах, где расположите конную артиллерию».

Специальные меры были приняты и для охраны военных лагерей и портов со стороны суши. «Чтобы помешать проникновению шпионов, – писал маршал Ней, – часовым было приказано стрелять по каждому, кто проскользнет сквозь цепь заграждения. От шпионов, пытавшихся проникнуть повсюду и выработавших свою сигнализацию и связь, специально охранялись ветряные мельницы. Были запрещены выходы из портов в море рыбачьих лодок. Ведь дело шло об экспедиции, от которой зависело будущее Франции». Гавани Булонского лагеря расширялись и углублялись, к набережным причаливали все новые суда, по внутренним водным путям со всей Франции и из Голландии сюда свозили в большом количестве пушки, снаряды, ружья и провизию. Войска обучались быстрой посадке на суда, умению управлять ими и в короткий срок высаживаться на берег.

Но и англичане также не бездействовали: Англия, до сих пор пренебрегавшая укреплением своих портов и береговой линии, должна была спешно наверстывать упущенное время. «Наши адмиралы конца XVIII и начала XIX века никогда не думали о том, что базы действия их флотов должны быть защищены укреплениями, – говорил контр-адмирал Коломб. – Они были вполне убеждены, что защита флота заключается в самом флоте. Никто из них не сомневался в бесполезности поддержки флота с берега». Английскому Адмиралтейству пришлось пересмотреть эти устаревшие убеждения. И вскоре не только места стоянки английского флота, но и все пункты возможной высадки вражеского десанта на юго-восточном побережье Англии обросли береговыми батареями и фортами. Старые суда, превращенные в плавучие батареи, широко разветвленная служба береговой охраны, линия фрегатов, преградившая путь в Темзу, флот береговой обороны, состоявший из фрегатов, бригов, корветов и канонерских лодок и курсировавший вдоль линии берега от Темзы до Портсмута, – таковы были многочисленные препятствия, которые предстояло преодолеть французской армии даже в том случае, если бы ей удалось благополучно прорваться через Ла-Манш.

Но главная сила обороны Англии все же заключалась в самом военно-морском флоте. Во время заключения Амьенского мира Англия располагала 130 хорошими линейными кораблями, а Франция, перенесшая незадолго до этого Абукирский удар, – только 47. «Да и те, – как указывал Шабо-Арно, – были в жалком виде». В течение 1804 года с английских верфей было спущено на воду 87 новых хорошо оснащенных судов. Число матросов и морских солдат, служивших в английском флоте, достигало 120 000, а командного состава – 3650 человек.