Напоминание о нем

Я знала, что у тебя немного денег. Ты заканчивал колледж и собирался в аспирантуру. Я продолжала работать в магазине «Все-за-доллар» за минимальную зарплату. Так что я подошла к ювелирному прилавку, надеясь, что найду что-то недорогое. Может, браслет или пару сережек.

Но мое внимание привлекло это кольцо. Оно было золотым и таким изящным, что его легко можно было представить на пальце кого-нибудь прямо из 1800-х годов. Посередине блестел розовый камень. Ты заметил, что я смотрю на него, потому что я затаила дыхание.

– Тебе оно нравится? – спросил ты.

Оно лежало на витрине среди других колец, и ты спросил у продавца, не могли бы мы взглянуть на него. Тот вынул его и протянул тебе. Ты надел его на безымянный палец моей правой руки. Оно идеально подошло.

– Какое красивое, – сказал ты. И, если честно, это было самое красивое кольцо, какое я видела.

– Сколько стоит? – спросил ты продавца.

– Четыре штуки. Ну, может, пару сотен я могу скинуть. Оно лежит уже несколько месяцев.

У тебя округлились глаза.

– Четыре штуки? – недоверчиво переспросил ты. – Это что, чертов голубь?

Я прыснула со смеху, потому что не знала, отчего ты всегда говоришь эту фразу, но слышала ее, наверное, уже третий раз. А еще потому, что кольцо стоило четыре тысячи долларов. Я не была уверена, что хоть что-то во мне стоило бы четыре тысячи долларов.

Ты схватил меня за руку и сказал.

– Так. Быстро. Снимай его, пока не поломала. – Ты вернул его продавцу. В соседней витрине, рядом с кассой, лежала куча крошечных резиновых ручек. Такие штучки, которые надеваются на кончики пальцев, и у тебя получается не десять, а пятьдесят пальцев. Ты взял одну и спросил: – А это сколько стоит?

Продавец ответил:

– Два бакса.

И ты купил мне десять штук. По одной на каждый палец. Это был самый дурацкий подарок, который я получала в жизни, но он до сих пор – мой самый любимый.

Когда мы вышли из магазина, мы оба хохотали.

– Четыре тысячи долларов, – бормотал ты, качая головой. – Это кольцо что, привозят вместе с машиной? Это все кольца столько стоят? Мне что, уже надо начинать копить на помолвку? – Причитая о ценах на драгоценности, ты надевал мне на пальцы резиновые ручки.

Но я все равно улыбалась твоим бормотаниям, потому что ты в первый раз заговорил о помолвке. Я думаю, ты и сам понял, что сказал, потому что вдруг как-то притих.

Когда все резиновые ручки были надеты, я коснулась руками твоих щек. Это вышло ужасно смешно. Ты улыбнулся, обхватил обеими руками мои запястья и поцеловал каждую ладонь.

А потом поцеловал ладошки всех десяти моих резиновых ручек.

– У меня теперь вон сколько пальцев, – сказала я. – Сможешь купить по кольцу на каждый из них?

Ты рассмеялся и обнял меня.

– Я что-нибудь придумаю. Ограблю банк. Или своего лучшего друга. Этот счастливчик скоро станет богатым.

Ты говорил про Леджера, хотя я не уверена, что знала это тогда, потому что не была с ним знакома. Он только что подписал контракт с «Бронко». А я ничего не понимала в спорте и ничего не знала о твоих друзьях.

Мы были настолько поглощены друг другом, что у нас не оставалось времени больше ни на кого. Весь день ты учился, а я работала, и те несколько часов, что мы могли встречаться, мы проводили только вдвоем.

Я думала, со временем это изменится. Просто в тот момент нашей жизни мы стояли друг у друга на первом месте, и никто из нас не видел в этом ничего плохого, потому что это было прекрасно.

Ты показал на что-то в витрине магазина на другой стороне улицы, схватил меня за одну из крошечных резиновых ручек, и мы пошли в ту сторону.

Я мечтала, как ты однажды сделаешь мне предложение и мы поженимся, заведем детей и будем вместе растить их в этом городе, потому что ты любил его, а мне нравилось место, где хотел жить ты. Но ты умер, и мы не дожили до исполнения нашей мечты.

И теперь она никогда не исполнится, потому что жизнь – очень жестокая штука и сама выбирает, кого уничтожить. Тебе выдают какие угодно дерьмовые обстоятельства, а общество заявляет, что ты тоже можешь исполнить Американскую мечту. Вот только забывает добавить, что мечты почти никогда не сбываются.

Вот поэтому это все и зовут Американской мечтой, а не Американской реальностью.

А наша реальность в том, что ты умер, а я сижу на инструктаже на дерьмовую работу за минимальную плату, а нашу дочь растят другие люди, а не мы.

До чертиков депрессивная реальность.

Как и эта работа.

Но я, наверное, все равно должна к ней вернуться.

С любовью,

Кенна.

Когда закончились три часа инструктажа, Эми сразу поставила меня на участок. Сначала я боялась, потому что думала, что в первый день буду работать под чьим-то присмотром, но Эми просто сказала:

– Клади тяжелые вещи на дно, береги хлеб и яйца, как младенцев, и все будет нормально.

И она оказалась права. Я уже два часа паковала продукты и носила их в машины покупателей, и это была обычная низкооплачиваемая работа.

Но никто не предупредил меня о рабочих осложнениях этого первого дня.

Это осложнение звали Леджер, и, хотя я не видела его самого, я заметила на парковке его оранжевый грузовик.