Напоминание о нем

Мой пульс забился, потому что мне не хотелось, чтобы он устроил скандал. Я не видела его с тех пор, как он явился в воскресенье ко мне домой.

Думаю, что я неплохо держалась. Кажется, он испытывал неловкость из-за того, что так обошелся со мной, но я сохраняла спокойствие и держала себя в руках, хотя его возвращение сильно выбило меня из колеи.

Это дало мне какую-то надежду. Если он переживает, что плохо со мной обошелся, может быть, все же есть вероятность, что постепенно он сможет проникнуться сочувствием к моему положению.

Я понимаю, что это очень небольшой шанс, но все же это шанс.

Может быть, я не должна избегать его. Если он будет видеть меня, то сможет понять, что я не такое уж чудовище, как он считает.

Я вернулась в магазин и поставила тележку на стойку. Эми стояла у окошка помощи покупателям.

– Можно мне сходить в туалет?

– Ты можешь не спрашивать разрешения пописать, – ответила она. – Помнишь, где мы с тобой встретились? Я притворяюсь, что мне надо писать каждый час, что я тут. Это единственный способ не спятить.

Она правда мне нравилась.

Мне не нужно было в туалет. Я хотела пройтись и увидеть Леджера. Какая-то часть меня надеялась, что Диэм будет с ним, но я знала, что это навряд ли. Он видел, что я нанимаюсь сюда на работу, и это означало, что он, скорее всего, никогда больше не приедет в этот магазин с Диэм.

Я обнаружила его в ряду с хлопьями. Я собиралась последить за ним, пока он делает покупки, но он стоял у того же края ряда, к которому подошла и я, и мы заметили друг друга одновременно. Мы стояли метрах в двух один от другого, он держал пачку фруктовых колечек.

Может быть, для Диэм.

– Ты получила работу, – сказал Леджер. В его голосе не прозвучало ни малейшего намека на то, что он чувствует – радуется за меня или беспокоится. Но я уверена, если бы его это беспокоило, он бы пошел за покупками куда-нибудь еще. Он же знал, что я пытаюсь устроиться в этот магазин.

А если ему это не нравится, он может найти себе другой магазин, потому что я не собираюсь никуда уходить. Я просто не могу. Меня нигде больше не наймут.

Я подняла глаза от коробки в его руках и тут же пожалела об этом. Сегодня он казался другим. Может, из-за флюоресцентного освещения, а может, из-за меня. Я старалась не рассматривать его. Но тут, в магазине, он был очень ярко освещен.

Это свинство, что под искусственным светом он выглядит еще лучше. Как такое вообще возможно? Но его глаза казались дружелюбнее, рот – еще более манящим, а мне совсем не нравилось, что я хорошо думаю про человека, который уволок меня от дома, где жила моя дочь.

Я отошла от ряда с хлопьями, ощущая в горле новый комок.

Я передумала: не хочу общаться с ним по-хорошему. Он осуждал меня все эти пять лет. И я не стану уговаривать его переменить мнение обо мне между рядами продуктового магазина, и мне слишком неуютно в его присутствии, чтобы произвести на него хоть сколько-то хорошее впечатление.

Я попыталась рассчитать время так, чтобы оказаться занятой, когда он придет на кассу, но карма устроила так, что в этот момент все остальные раскладчики продуктов оказались загружены делами. Меня вызвали к его кассе паковать покупки, что означало – я должна пойти с ним к его машине, разговаривать с ним и вести себя дружелюбно и мило.

Я не смотрела ему в глаза, но чувствовала, что он наблюдает, как я раскладываю его продукты по пакетам.

В том, что ты знаешь, кто и что покупает себе в этом городе, есть нечто интимное. Мне казалось, что я могу по товарам понять, что представляет собой каждый посетитель магазина. Одинокие женщины покупают много полезных продуктов. Одинокие мужчины покупают стейки и замороженные готовые обеды. Большие семьи покупают сырое мясо и готовят сами.

Леджер купил несколько замороженных обедов, стейк, вустерский соус, чипсы, сухое печенье в виде зверушек, фруктовые колечки, молоко, шоколадное молоко и упаковку спортивных напитков. Судя по продуктовому набору, этот одинокий мужчина много времени проводит с моей дочерью.

Последними кассир посчитал три банки готовых спагетти. Я даже позавидовала тому, что Леджер знает вкусы моей дочери, и эта зависть выразилась в том, что я засунула эти банки в пакет и грохнула его в тележку с громким стуком.

Пока Леджер расплачивался, кассир покосился на меня. Леджер взял чек, сложил его и на ходу убрал в бумажник.

– Я сам донесу.

– Я должна, – без выражения ответила я. – Так положено.

Кивнув, он пошел по направлению к машине.

Мне не нравилось то, что я продолжаю считать его привлекательным. Пока мы шли по парковке, я старалась смотреть куда угодно, только не на него.

Когда я сидела тем вечером в баре, еще не зная, кому он принадлежит, я не могла не заметить, какие разные люди здесь работают. И это заставило меня уважать хозяина бара. Два бармена, Рейзи и Роман, были черными, одна из официанток – испанкой.

Мне нравилось, что Леджер участвует в жизни моей дочери. Мне хочется, чтобы ее растили хорошие люди, и даже притом что я едва знаю Леджера, он кажется очень достойным человеком.