Напряжение сходится

— Заберем к себе. Аркадий Алексеевич, вы не против?

— Да я… да я счастлив буду! — с жаром заверил тот, приложив руку к сердцу.

А на лице человека, история переживаний и неопределенности судьбы которого завершалась, проявились облегчение и одухотворенная радость.

— Мы можем приступать к владению? — с любовью огладила Мария страницы подписанных документов.

— Разумеется.

Девушка, чуть задумавшись, встала из-за стола, вышла из кухни, а вернулась уже с сотовым телефоном.

Присев рядом с мужем и будучи им обнятой, набрала номер и терпеливо принялась ждать, когда некий собеседник поднимет трубку во втором часу ночи.

— Привет, пап, — произнесла Мария собеседнику. — Срочный вопрос. Можешь разморозить счета «Форц-банка»?.. Да, банк Фоминских. Нам его с Игорем подарили на свадьбу… Честью клянусь, — ровно произнесла Мария.

А собеседника на том конце провода, видимо, проняло всерьез.

Все-таки есть нечто рациональное и полезное в способности подтвердить словом намерения и события. Нет той громады безверия, что встречается среди всех остальных, пусть и к словам приходится прислушиваться в десять раз тщательнее — потому что там, где не привыкли врать, словами и смыслами крутят в сотни раз коварнее.

Тем не менее «честью клянусь» — это аккурат из разряда тех фраз, что не стоит перепроверять для собственной же безопасности — могут всерьез и убийственно обидеться.

— Как «кто подарил»? — с оттенком равнодушия произнесла будущая Долгорукая. — У моего мужа есть достойные друзья, способные подарить банк. Я удивлена, что вы решили ссориться с ним из-за мелочей… Конечно, пригласим их на свадьбу, — подытожила она и с довольством положила трубку. — Вот и одобрение родителей есть.

Почти моментально телефон перезвонил — и на этот раз донесся женский голос, а Мария, извинившись и полушепотом обозначив: «Мама…» — отправилась в другую комнату обсуждать с ней детали свадьбы и прочие вопросы мирового господства женщин над иными прямоходящими.

Да и мы заторопились на выход — час поздний, вопросы решены. Чемодан и портфель с документами оставили — тут уж точно найдутся люди, которые донесут их до регистрационных палат и нужных министерств, узаконивая право собственности.

— Аркадий Алексеевич, ничего, что все так… по-семейному? — спохватившись, чуть обескураженно посмотрел на него Долгорукий, остановившись на пороге.

Ему парой минут ранее тоже отзвонился отец, обещая прибыть утром и прижать к груди в знак примирения — информация распространяется быстро.

— Оно всегда так, — удовлетворенно сощурившись, произнес Колобов. — Лучше всего, когда вот так.

И первым отправился по лестнице вниз, а затем и на улицу, деликатно оставив нас поговорить наедине.

— Максим, я тут подумал… — отчего-то загрустил Игорь, — а мы тебя не слишком стесняем? Все-таки банк.

— Нет. — А затем решился на откровенность: — Предстоит такое, что лучше мне не владеть банком. Вообще ничем ценным не владеть.

— Ну, ты уж не драматизируй, — с сочувствием успокаивал меня он. — Женитьба — это еще не приговор! В конце концов, есть же и брачный контракт…

Я немного сбился с мысли, пытаясь осознать, о чем он.

— Завтра ведь сватовство, да? — чуть смутился Игорь.

— Еще и сватовство, — совсем упал я духом.

— Дед обещал быть, — заверил меня друг. — Еще до того, как разругались, слово дал. Он тебя помнит.

— Вот же…

— Что не так?

— Понимаешь, в этом мире почему-то происходит так, — начал я, печально выдыхая, — что тот, кто меня помнит, обычно под эти воспоминания точит нож.

Ума не приложу, с чего такая несправедливость…

Глава 18

Говорят, стройка начинается с забора — ограждения достаточно высокого для того, чтобы инструменты и завезенные материалы не присвоили всякие темные и бессовестные личности, которые позже станут отличными дружелюбными соседями. Позже забор понадобится, чтобы скрыть детали строительства и применяемые конструктивные решения от едких комментариев и массы полезных советов разнообразных насмешливых и циничных проходимцев, что тоже вскоре окажутся добрыми и душевными жителями домов по соседству. Закончится стройка, уедет пара грузовиков со строительным мусором, но забор после этого станет только выше — потому что дети соседей достаточно образованны и воспитанны, чтобы не бегать по стройке, но полны вольнодумства и полагают все яблони мира своими. Можно, конечно, пожаловаться на них родителям — но стукачей никто не любит, особенно среди тех, кто месяц назад приделал ноги вашему молотку. Да и вас вскоре позовут на день рождения кого-то из этих сорванцов, так что проще нарастить забор сразу, чем испытывать неловкость с подарком в руках перед человеком, которого довелось отпугивать выстрелом.