Напряжение сходится

— В столовой номер десять или на кафедре почвоведения? — прикинул я направление.

— Коммерческая тайна, — сделала Ника загадочный вид.

— Ну раз так, то да, — покивал я с пониманием. — Ты, это самое, тогда проходи себе. Честь не пятнай, и все такое.

— Уже ухожу, — пожала она плечом. — Тут ребята из группы попросили поинтересоваться. Говорят, если ты вчера занятия пропустил, то можно им тоже иногда?

При этом сделала осуждающий вид, будто я тиран и сатрап какой.

— Вот! Тем и отличаются взрослые и самостоятельные люди, что они не боятся спрашивать!

— Так можно или нет?

— Нет.

Знаю я эти истории — сначала пропуск пар, потом поиск конспектов, потом чужие шпаргалки в день экзамена, потом проводы в армию, потом наемный отряд, а потом поставляй им по старой дружбе новое вооружение за полцены. Один раз слабину дашь — и сплошные убытки.

— Я так им и сказала, — кивнула своим мыслям Ника.

— Там твои деловые переговоры сейчас сбегут, — тактично покосился я на часы. — И будущий муж уже впадает в ярость от этой встречи.

— Так поезжай, — пожала плечами девушка, глядя на машину.

— Поеду, — согласно кивнул я.

— И поезжай, — подозрительно посмотрела Ника.

— И поеду, — добавил я в голос угрозы.

— И езжай себе!

— И уеду!

— Никуда отсюда не пойду, — постановила девушка и сложила руки на груди.

— Слушай, Ника. Мне надо проветрить машину. — Я прикрыл глаза и выдохнул. — За ночь машина застоялась, машина чужая, там неприятные запахи. Ты действительно желаешь уловить своим прелестным носиком это амбре?

— Что в машине, Самойлов? — посмотрела она строго.

— Ты сейчас на каком основании спрашиваешь? — почувствовал я легкую мигрень.

— На основании человека, который может громко закричать.

Мигрень переставала быть легкой.

— Ника, — мягко обратился я, — давай поступим так, как все в этом городе, — не будем лезть в чужое дело. Ты со своей чистой честью пойдешь на свои деловые переговоры, а я…

— Откроешь мне багажник для досмотра. — Она неотрывно смотрела на черную тонировку задней дверцы.

— Тысяча рублей, и мы не открываем багажник.

— Нет.

— Две тысячи рублей, Еремеева, — поскучневшим голосом произнес я.

— Открывай, Самойлов.

— Ника, а если там испорченные кабачки? Ты готова потерять живые деньги?

— Я выбираю автомобиль.

— Да кто ж тебе его даст-то? Вот пять тысяч!..

— Я знаю, что там, — шагнула она по влажной и пожелтевшей траве газона в сторону машины.

— А раз знаешь, то не проще пройти мимо? — заступил я дорогу и со всей серьезностью посмотрел ей в глаза.

Ника замерла и перевела взгляд с машины на меня.

— Посмотрю и уйду, — твердо заверила она. — Это теперь только твое личное дело и твои проблемы. Никто не узнает. Слово.

— Зачем? — попытался доискаться я мотивов.

— Хочу посмотреть, кого ты похитил. Хочу оценить… вкус, — чуть отвела она взгляд.

— Ах это, — вздохнул я, — ты про гостей из дальнего зарубежья… Боюсь расстроить, но ты ошиблась.

— Самойлов, я Целитель. И я вижу двух живых человек внутри машины. — Даже с неким разочарованием посмотрела на меня девушка.

— Открою — станешь соучастником, — честно предупредил я.

— Варианта у тебя два: либо я соучастник, либо свидетель.

— Ника, я просто действительно беспокоюсь за твою честь… — неловко попытался убедить я ее, чувствуя, что уже поздно и совершенно зря.

Ну что мешало просто взять и уйти от машины?! Кроме времени, которое убывает с катастрофической скоростью… И кроме пары манипуляций, которые обязательно надо произвести до того, как поехать.

— Мне дверь самой открыть?

— Сойдемся на том, что ты этого хотела сама, а я не имею отношения к последствиям, — собрав все спокойствие в кулак, подытожил я.

— Идет. Ну?

Подцепив ручку двери, открыл и отвел ее в сторону. Отодвинулся сам и позволил взглянуть ей внутрь.

— Это кто? — с легкой оторопью поинтересовалась она, глядя на двух крепко спящих вповалку парней.

Один из них — с подушкой под головой. Второй — забросив ноги на первого. Оба лет так под двадцать — двадцать пять на вид, в модном молодежном прикиде, стильном и подчеркивающем индивидуальность, из-за чего оба были похожи друг на друга, как братья, — футболки с неповторимым дизайном; стильные кроссовки, за которыми недавно выстраивались очереди аж по улице, несмотря на цену; джинсы той степени потертости и залатанности, которая была модной именно в этом сезоне; золотые перстни и серебряные цепочки; объемно окрашенные волосы, отчего становился непонятен их истинный цвет — то ли соломенные блондины, то ли выцветшие на солнце брюнеты; татуировки, выглядывающие возле шеи и вьющиеся по рукам до локтя.

— Вон тот — Пашка Зубов, мой друг, — указал я рукой.

— Друг?!

— Конечно, видишь — подушка положена, и одеялко под спиной мягкое.

— А это? — перевела она взгляд на второго.

— Антон Черниговский, младший принц ветви.

— Тоже твой друг? — все еще со скомканными эмоциями уточнила Ника.

— Нет, конечно, — возмутился я. — Разве не видишь — подушки нет.

— И что они тут делают?