Наречённый для ворожеи (СИ)

— То есть Светощек, вернее Рута, решила испытать Вашу храбрость? — продолжая негодовать, фыркнула Альдона, не забывая обращаться к десятилетнему мальчишке словно к взрослому, чего требовал иноземный этикет. Который соблюдали разве что она и Дайва. Все остальные, включая Магистра, обращались с Ильрихом проще — на «ты» и без почтительной приставки «благородный» к имени. — А Вы не подумали, что такая…гм… живая девочка могла пошутить?

— Та? Я буту привыкайт к пошютить! — осклабился необидчивый барончик и вдруг игриво подмигнул дочке ведьмы. Та в ответ нахмурилась и грозно сверкнула глазами.

Бер не сдержался и всё-таки хихикнул, но тут же нарочно раскашлялся. Впрочем, короткое разбирательство было закончено. Ильриху следовало поскорее переодеться, чтобы не простыть после купания в колодце. Руту же, виноватую если не в членовредительстве, но определённо в подстрекательстве, отправили вслед за Магистром в его покои.

Предполагалось, что тот проведёт нравоучительную беседу как следует вести себя приличной девице, на деле же разговор свернул в другое русло. Магистр, никого не обвиняя, заговорил о Ильрихе, и начал с того, что барончику, как все привыкли его называть, на память о семье остался лишь голый титул. Дающий право когда-нибудь стать благородным рыцарем, жаль только бездомным. Как самый младший среди восьми братьев, ни замок, ни родовые земли он вряд ли когда-нибудь унаследует. На попечение же Ордена мальчик был отправлен сразу после смерти матери. Заниматься его воспитанием ни престарелый отец, ни взрослые братья не пожелали.

— Так что делай выводы, — закончил Магистр свой короткий рассказ, и Рута рывком вытерла набежавшие на глаза слёзы.

— Сирота при живой родне? Слово худого больше Ильке не скажу! — клятвенно пообещала она.

— Тем более мальчишку явно к тебе тянет, — позволил себе улыбнуться Магистр. — Видно не хватает такой вот шустрой сестрёнки.

— Да не сестрёнки, я его поцеловала! — ляпнула Рута. И увидев изумлённо округлившиеся глаза Магистра, поспешно добавила: — Не в губы! В щёчку… нечаянно…

— Завлекла, значит? Напомни, чадушко, сколько тебе годков?

— Девятый пошёл, ухажёры пока без надобности, — доверительно сообщила девочка. — Потому и воюю, но в колодец барончик больше не сиганёт.

— Вот и славно, — полностью одобрил Магистр.

После того разговора Рута очень к Ильриху переменилась. Перестала избегать, пару раз сама ему улыбнулась, правда и стукнуть разок-другой всё же пришлось. Чтобы вновь воодушевившийся Илька прекратил разводить телячьи нежности, но барончик дулся всегда не долго. Если представлялся случай, опять принимался таскаться следом, а когда мальчишка слишком забывался — пытался взять за руку, или поправлял развязавшуюся ленту в косе, — Рута молча показывала ему кулак.

С другой стороны, даже в столь нежном возрасте, дочь ведьмы уже понимала, что настойчивое внимание мальчика — это лестно. Заряна, к примеру, не имела пока ни одного поклонника и открыто об этом печалилась. В Позёмку же по-прежнему были влюблены большинство воспитанников Бера, но пока что тихая девочка никого не выделяла.

Однако время шло и сердце «снегурочки» однажды дрогнуло.

Руте в ту пору исполнилось уже одиннадцать, а Позёмке пятнадцать, когда взбудораженные Лушка и Морошка, прибежав вечером с улицы, принесли в травницкую важную новость. Ледышка целовалась с Тавром за конюшней!

— Думаю, они прощались! — восторженно верещала Морошка. За прошедшие годы маленькая ягиня вытянулась и потеряла детскую пухлость. — Ведь Тавра определили в спутники к нашей Заряне, и завтра они отправляются за Идоловы пустоши.

— В тех краях хмельные шишы дюже расплодились, пострадали целые деревни. Народ трудиться бросил, через одного до белой горячки спиваются, — сочла нужным пояснить Лушка. Вторая ягиня тоже подросла, но в отличие от сестры осталась толстушкой.

— Про шишей не интересно! — перебила Морошка. — В общем, Тавр говорил Позёмке, что хочет в спутницы только её. Готов, дескать, потерпеть до окончания школы, но уж потом они будут вместе навсегда! Как Леон и Улита!

Две новые ученицы, обе ровесницы Руты, восторженно разахались.

— Это так мило! — всплеснула руками одна.

— Такая красивая будет пара, — поддакнула другая.

Но Руте почему-то новость не понравилась, возникло странное ощущение, словно её пытаются обворовать. В последнее время дочка ведьмы тоже стала заглядываться на красавчика Тавра, невольно сравнивая его с Илькой. По-прежнему ей преданного, но в свои тринадцать лет обидно невысокого, в то время как семнадцатилетний Тавр был рослый широкоплечий богатырь. А уж если вспомнить Илькин нос-крючок и жёлтые совиные глазищи…

— Выходит, я намного дурнее ледышки, — прошипела себе под нос Рута.

— Ты что-то сказала? — переспросила Морошка.

— Ага. Что бедная Зарянка через два года будет брошена своим спутником. Обидно.

— Почему сразу брошена, выберет себе другого. Воинов всегда больше, чем ворожей, — пожала плечами ягиня.