Наречённый для ворожеи

– Привыкну… – как Рута не крепилась, выглядела она расстроенной. – Но в чём-то ты прав, всегда желала жизнь прожить поинтересней. Опять же расставания с Тавром я не перенесу! Вот не будет у него другой спутницы, всё для этого сделаю!

– Какой ещё другой спутницы? Надумаешь отсюда уйти, я твоего зазнобу убью, как и обещал! А вот если останешься, заимеешь сразу двух справных мужиков – великого колдуна и красавчика-оборотня. Правда в одном теле, но ничего, поладим.

– А этот сморчок? – подозрительно прищурилась Рута, ткнув пальцем в Усмана.

– Старикашку, ясно дело, побоку, чтобы тот себе не навоображал! Приберегу временно, пока от его имени управляю деревушкой. Эх и заживём! Все на нас работают, а чужаков, жрецов или другой власти нет!

– Всё равно не понимаю, зачем тебе я, – задумчиво сказала Рута, – в деревне женщин на любой вкус.

– Во-первых, наш союз предпочтительней – я колдун, ты ведьма, да ещё дивная красавица! Во-вторых – ну не смогу я пользоваться местными бабами. Начнут ведь рожать.

– Совсем не чадолюбив?

– Не в этом дело. Поедать потом собственных детей чересчур даже для меня.

– То есть как поедать?! – ошеломлённо выдохнула ворожея. Даже подумала, что ослышалась.

– Очень просто – обожаю полакомиться человечинкой. Ой, да не делай такое лицо, не каждый день, изредка! Понимаю, что на каждый день не напасёшься. Но если наши селяне будут хорошенько размножаться, проживу тут долгие годы. А ты, как жена, будешь на особом положении! Станешь вертеть мной. За свои ласки обновки и серёжки с колечками требовать, хе-хе. Вся деревня в ножки тебе станет кланяться, опять же детки наши совместные целы останутся. Любить их стану и лелеять.

– Согласна! – неожиданно решилась Рута. И, сделав стремительный шаг к отшатнувшемуся от неожиданности Хорту-Усману, влепила поцелуй в синеватые, сухие губы старика. – Хочу колечки-серёжки! Желаю, чтобы все мне в ноги кланялись, уговорил! Когда свадьба?

И Рута опять прильнула к губам жалко задрожавшего старика. Щёки девушки пылали, а руки нежно оплели Усмана и принялись ласкать его спину и сгорбленные плечи. Потом одна рука стала поглаживать седой затылок.

– Оженимся сегодня же... – срывающимся голосом пробормотал то ли сам Усман, то ли колдун. – Прижмись сильнее...

– Как скажешь, зазнобушка! – вкрадчиво прошептала ему в ухо Рута, одновременно уколов дедусю перуновой стрелой. В плечо и легонько, но Усман немедленно обмяк.

Рута успела его подхватить и потихоньку довела старика до лавки. Как только дед чуть опомнился, он с озабоченным лицом принялся ощупывать шею, словно ему давил воротник рубахи. Даже рванул ворот и оттянул, но видно помогло мало.

Усман, конечно, не представлял, что его шею сейчас захлёстывает и слегка тревожит тонкая верёвка призрачного аркана. На другом конце которого мечется тоже призрачный, перекошенный от злобы колдун. Рута это видела через ведьмин камень и была страшно горда, что всё у неё получилось. Перунова стрела вышибла мертвеца-подселенца из чужого тела, а заговорённая иголка с ниткой, воткнутая в рубаху Усмана во время поцелуя, поймали колдуна тем самым призрачным арканом.

Тем временем недоумевающий Усман всё продолжал потирать себе шею и откашливаться, поэтому Рута вынула из его рубахи иглу и нашла ей новое место. Отнесла к окну и воткнула в занавеску, теперь колдун болтался на своём аркане там. И как ни был слаб, занавеска заколыхалась, словно от лёгкого ветерка. Дед немедленно этим заинтересовался. Отправился проверять откуда дует и принялся дёргать ситец на окне туда-сюда.

– Вот что ты будешь делать! – возмутилась Рута, которой надоело возиться с дедом, а хотелось срочно поискать в доме Тавра. – Уважаемый, пошли бы вы лучше прогуляться. Хоть в гости к внуку Тёше, мальчонка небось соскучился.

– Нешто у меня есть внук? – уставился Усман на Руту младенчески наивным взглядом. Ворожея в ответ грустно улыбнулась – пребывание колдуна в теле патриарха сильно того подкосила. Скоро сыновья и снохи начнут делить в деревне власть. Тем временем Усман вдруг закряхтел и выдал: – Дочка, оправиться желаю. Просто нет терпенья…

Такая просьба Руту вовсе не смутила, ещё во время учёбы любая ворожея Ордена непременно ухаживает за немощными в лечебнице.

– До отхожего места добежать успеем? – заторопилась Рута. – Или мне поискать какую посудину?

– Кажись не добегу… – задумчиво произнёс дед и был срочно усажен на небольшую кадушку. Потом выкинет или как пожелает.

Чтобы старик не стеснялся, девушка вышла в соседнюю комнату и была встречена тихим паническим скулежом. Огромный, свирепый с виду волк пополз на пузе к её ногам, и Рута поспешно присела на корточки и обняла его за шею. По сути – впервые приласкала любимого парня.

– Опомнился, чудище? Брехни, если меня понимаешь, – от затопившей её радости Рута принялась зубоскалить, и скулёж напарника из панического перешёл в возмущенный. – Не серчай, я пошутила. Слушай, а ведь головушка твоя полностью зажила! Пора вытряхиваться из волчьей шкуры, вот только как?