Читаем Народ-богатырь полностью

Главным занятием половцев было кочевое скотоводство; охота и рыболовство играли подсобную роль. По своему общественному строю половцы мало отличались от других кочевых племен на той же стадии развития — в период разложения родового строя. Основной социальной единицей половецкого общества был род, именуемый в русских летописях «вежа» (вежа одновременно была и военной единицей). Роды объединялись в племена — орды. Половецкие вожди — ханы и беки (русские летописцы называли их «лепшими» князьями и князьями) пользовались большим влиянием и имели в своем распоряжении значительные военные силы.

У половцев не сложилось еще единого государства, хотя во второй половине XI столетия у них появились более крупные объединения — союзы племен, занимавшие обширные районы степей по обе стороны Днепра. Половецкие ханы Боняк и Тугорхан возглавляли такие объединения в западной части половецких степей, на правобережье Днепра; хан Шарукан Старый и его потомок Кончак — в донецких степях. Половецкие ханы полновластно распоряжались десятками тысяч воинов-кочевников, направляя их в опустошительные походы. Стремление половецких владык к обогащению, к захвату все новых и новых земель под пастбища определяло их агрессивную внешнюю политику. Политика эта в течение многих десятилетий сводилась к грабительским походам, разорению соседних со степью областей и массовым захватам пленных. Большую роль в организации половецкого наступления на русские земли сыграла родовая сплоченность кочевых орд, позволявшая половецким ханам увлекать в свои грабительские походы почти все взрослое население степей.

Слаженная военная организация половцев сделала их опасным врагом оседлых народов Восточной Европы, несмотря на то что численность половецких племен была не так уж велика. Беспрерывные походы, набеги и межплеменные столкновения, кочевой образ жизни — все это с малолетства воспитывало половцев умелыми, быстрыми, выносливыми воинами. Их вооружение состояло из лука, колчана со стрелами, сабли, аркана; часть половецких всадников имела копья. Луками половцы владели в совершенстве, сбивая стрелами на лету любую птицу.

Половецкую орду трудно было застать врасплох: никакое движение в степи не могло укрыться от зорких глаз кочевника. При встрече с противником половцы с криками устремлялись в атаку, осыпая его градом стрел. Натолкнувшись на сильное сопротивление, орда тотчас же отступала и обращалась в притворное бегство, стараясь заманить преследователей под удар засадных отрядов, которые неожиданно нападали с тыла и с флангов. Засады готовились заранее и скрывались по обеим сторонам возможного пути отступления. Для боя половцы обычно строились в несколько линий. Первая линия состояла из отдельных конных отрядов, расположенных уступами. Иногда между ними ставились телеги, чтобы нарушить строй атаковавшего врага и тем самым задержать его. Сзади размещались резервы, готовые вступить в битву в решающий момент. Ожидая нападения сильного противника, половцы возводили укрепления из телег, составленных кругом. Телеги покрывались толстыми бычьими шкурами, чтобы неприятель не мог их поджечь. Укрывшись в кольце телег, половцы отбивали приступы наступавших и наносили им серьезные потери. Между телегами оставлялись извилистые проходы, через которые конные половецкие отряды предпринимали неожиданные вылазки, осыпали врагов на скаку стрелами, вырубали оказавшиеся в меньшинстве дружины и снова быстро скрывались в кольце телег. Победить половцев, успевших укрепить свои становища, было нелегко. Случалось, русские князья, получив известия о том, что половцы подготовили свои вежи к бою, поворачивали войско обратно.

Половецкие орды подступили к русским землям почти на всем огромном протяжении южной степной границы Руси. Многие жизненно важные центры Древнерусского государства оказались в непосредственной близости от половецких кочевий, под угрозой непрерывных нападений степняков.

Половецкая земля в конце XI и в XII столетиях простиралась в причерноморских степях между Волгой и Дунаем, включая степную часть Крыма и берега Азовского моря. Половцы кочевали также в степях Предкавказья и за Волгой, до реки Яика (Урала). На севере Половецкая земля граничила с Древнерусским государством.

Главные центры половецких кочевий находились в степях, примыкавших к Черноморской луке, между Дунаем и Днепром. Здесь кочевали лукоморские половцы. У Днепровской луки по обе стороны порогов располагались становища приднепровских, или запорожских, половцев. Крупный половецкий центр в районе реки Молочной входил, вероятно, во владения половцев приморских, кочевавших от Днепра до Нижнего Дона, по берегам Азовского моря. Между реками Орелью и Самарой находились вежи половцев, которых по их местоположению относительно Киева называли заорельскими. Между Северским Донцом и Тором размещались становища, принадлежавшие донецким половцам. В бассейне Дона кочевали половцы донские. Известны также половцы, обитавшие в степях Предкавказья.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих казней
100 великих казней

В широком смысле казнь является высшей мерой наказания. Казни могли быть как относительно легкими, когда жертва умирала мгновенно, так и мучительными, рассчитанными на долгие страдания. Во все века казни были самым надежным средством подавления и террора. Правда, известны примеры, когда пришедшие к власти милосердные правители на протяжении долгих лет не казнили преступников.Часто казни превращались в своего рода зрелища, собиравшие толпы зрителей. На этих кровавых спектаклях важна была буквально каждая деталь: происхождение преступника, его былые заслуги, тяжесть вины и т.д.О самых знаменитых казнях в истории человечества рассказывает очередная книга серии.

Елена Н Авадяева , Елена Николаевна Авадяева , Леонид Иванович Зданович , Леонид И Зданович

История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное